Ее запястья были привязаны колючей проволокой к изголовью, и на них остались раны от колючек. Она сопротивлялась. От основания горла до пупка ее разрезали острым инструментом; нижнюю часть кишечника вырвали и швырнули в зеркало справа; кишки напоминали какое-то расплющенное морское животное. Часть кишок еще соединялась с полостью в теле и тянулась, подобно резиновым шлангам, по полу, свернувшись похожими на змей петлями прямо под огромным зеркалом. На подошвах обеих ног виднелись ожоги от сигарет.

– Может быть, это неудачный аборт, – сказал Пратт, указывая на сгустки крови на полу, где рядом с зеркалом лежал синеватого цвета эмбрион, окутанный слизью, похожий на котенка с содранной кожей.

– Ты в это не веришь.

Пратт вздохнул и отвернулся от эмбриона.

– Кто-то очень потрудился, чтобы сделать ей больно, – сказал он.

– Максимум боли перед тем, как разрезать ее вдоль, – прибавил Кальвино, перешагивая через еще свежую лужу крови. На ее краю виднелись черные точки, и Кальвино пригляделся: насекомые жадно лакомились кровью Тик.

– Винсент.

Кальвино поднялся и посмотрел на Пратта.

– Мы поехали в Клонг Той после твоего звонка.

Кальвино понял по тону Пратта, что сейчас услышит плохую новость. Он потер ладони, зная, что последует дальше.

– Вы опоздали.

– На час. Когда мы приехали в ват, Бунму уже кремировали. Остались только кости и пепел.

Пратт закончил и подождал, пока полицейский передаст ему рацию. Он отдал какие-то распоряжения и вернул аппарат. Голос Кальвино опустился до еле слышного шепота: он сознавал, что некоторые другие полицейские могут понимать по-английски.

– Они работают быстро, – сказал Винсент. – Здесь замешаны бирманцы. И еще, Пратт, в этом должен быть замешан кто-то из полиции. Я это понимаю, и ты это понимаешь. Похоже на сеть распространения наркотиков. Возможно, Бен Хоудли на нее наткнулся, и они его убили. Они пытаются прикрыть свою задницу.

Пратт сначала ничего не сказал, потому что не было ничего, что он мог и хотел сказать. Все люди в Клонг Той рассказывали одно и то же: Бунму нашли мертвым в трущобах. Монахи сказали, что его следует кремировать немедленно. Это было странно, но все равно эти истории подтверждались.

– Они сказали, что Бунма погиб от несчастного случая – произнес наконец Пратт, нарушив молчание.

– Профессиональный риск киллера – это больше похоже на правду.

Полковник откашлялся и посмотрел на Кальвино в зеркало.

– Пару часов назад еще одного фаранга нашли мертвым в частной гостинице «Ди Джейз». Это за отелем «Малайзия».

– Передозировка наркотиков? – спросил Винсент, поймав взгляд Пратта в зеркале.

– Из его номера все исчезло. Камера, паспорт, деньги, одежда. Его регистрационная карточка гостиницы исчезла. Никто ничего не говорит. Никто о нем ничего не знает. Мы отправили его в полицейский морг под именем Джона Доу.

Кальвино чуть не вышел из себя – один из смертных грехов в Таиланде – и попытался обрести глубинное самообладание и вытащить себя из пустоты гнева. Вокруг него царило насилие; одна насильственная смерть за другой обрушивались на него. Он посмотрел в зеркало на свое побитое лицо и начал смеяться. Это была самая неподходящая из эмоций.

– А с мистером Джоном Доу произошел несчастный случай. Или сердечный приступ, – произнес он и смеялся, пока по его лицу не потекли слезы.

Кико вошла в комнату за спиной у Кальвино. Он увидел в зеркало ее искаженное лицо. У нее вырвалось сдавленное рыдание; это был ужасный дребезжащий звук, словно что-то застряло у нее в горле. «Возьми себя в руки, – сказала она себе. – Не смотри сейчас, не чувствуй, не думай». Ей казалось, что она сейчас потеряет сознание.