Алмаз раджи, Собрание сочинений - Стивенсон Роберт Льюис (2014)

Брекенбери задумался. Прежде всего хозяин выпроводил гостей, которые, в сущности, вовсе и не были настоящими гостями, а теперь уходит прислуга, которая, может быть, тоже не была настоящей прислугой.

«Да и весь этот дом – он в самом деле настоящий? – подумал он. – Может, и он исчезнет, как в сказке?»

Выждав удобную минуту, Брекенбери поднялся этажом выше. Там он обнаружил именно то, чего и ожидал. В комнатах не было никакой мебели, на стенах – ни одной картины. Дом был недавно отремонтирован и оклеен обоями, однако в нем, несомненно, никто не жил не только теперь, но и прежде. Молодой офицер вспомнил уют и дух широкого гостеприимства, поразивший его по прибытии сюда. Только ценой огромных затрат можно было с таким размахом разыграть весь этот спектакль!

Кем был господин Моррис? С какой целью он носил маску радушного хозяина в течение этого вечера? И зачем собрал своих случайных гостей в отдаленном уголке Лондона?

Спохватившись, что отсутствует слишком долго, Брекенбери поспешил вернуться в гостиную. Там, считая хозяина и его самого, оставалось всего-навсего пять человек. Мистер Моррис улыбкой приветствовал его и тотчас же поднялся.

– А теперь, господа, – объявил он, – я считаю своим долгом пояснить вам, зачем я столь странным образом созвал вас сюда. Надеюсь, вы не слишком скучали, но признаюсь сразу, моей целью было вовсе не украшение вашего досуга. Я хочу заручиться вашей помощью в одном крайне затруднительном и тяжелом для меня деле. Все вы настоящие джентльмены, – продолжал он, – ваши внешность и манеры тому порукой, и мне не нужны другие доказательства. Итак, я прямо обращаюсь к вам с просьбой принять участие в одном деликатном и опасном предприятии – опасном потому, что при этом жизнь ваша может оказаться под угрозой, а деликатном потому, что я попрошу вас хранить полнейшую тайну относительно всего, что вы услышите или увидите. Я сознаю всю нелепость подобной просьбы, исходящей из уст полузнакомого человека, поэтому спешу прибавить, что всякий из вас, кому не по душе участвовать в опасном предприятии, требующем, неизвестно во имя чего, чисто донкихотской отваги, волен покинуть этот дом и вернуться домой. Я искренне пожелаю ему спокойной ночи и полного благополучия.

Рослый и чрезвычайно сутулый брюнет тотчас отозвался:

– Я ценю вашу прямоту, сэр, – проговорил он, – но что касается меня, я ухожу. Я не собираюсь читать нравоучений, но должен заметить, что ваши речи вынуждают насторожиться. Итак, я ухожу, и полагаю, что тут больше не о чем распространяться.

– Напротив, – ответил господин Моррис, – я вам очень признателен за все, что вы сказали. Затеянное мною дело даже более опасно, чем вы полагаете.

– Так что же, джентльмены? – проговорил рослый господин, обращаясь к оставшимся. – Мы приятно провели вечер, не разойтись ли нам теперь по домам? Наутро, пробудившись ото сна – целыми, невредимыми, с чистой совестью, – вы наверняка помянете меня добрым словом.

Последние слова были произнесены с особой торжественностью, и лицо этого господина приняло до крайности серьезное и озабоченное выражение. Из числа присутствующих еще один господин поспешно поднялся и с явной тревогой начал собираться. На месте остались только двое: лейтенант Брекенбери и старый красноносый майор-кавалерист. Оба сидели совершенно спокойно, лишь однажды обменявшись многозначительными взглядами.

Проводив дезертиров, мистер Моррис запер за ними двери и вернулся к офицерам; взгляд его сиял – в нем читались радость и облегчение.