Юнис. Не придет, и нечего голосить. Вот накличете полицию!

Стэнли. Стелла!

Юнис. Сначала бьет, а потом – вернись? А она еще ждет от него ребенка! Ах ты, паскуда! Отродье ты польское! Хорошо б тебя сволокли за шиворот куда следует да поставили под брандспойт, как прошлый раз!

Стэнли(смиренно). Юнис, отдайте мне мою девочку, пусть вернется!

Юнис. Тьфу! (Захлопывает дверь.)

Стэнли(с душераздирающим отчаяньем). Стелллла-а-а-а-а-а-а!

Негромко, со стоном вторит кларнет. Снова открылась дверь наверху. Стелла крадется по расшатанной лестнице. На глазах у нее еще блестят слезы, волосы распущены по плечам. Смотрят друг на друга. И вот с низким животным стоном сходятся вплотную. Он рухнул на колени, прижимается к ее уже заметно округлившемуся животу. Сладкие слезы застилают ей глаза, когда она, обхватив его голову, поднимает Стэнли с колен. Он распахнул входную дверь, берет Стеллу на руки и уносит в темную квартиру.

Бланш(в халатике, показалась на площадке верхнего этажа, боязливо спускается по ступенькам). Где тут моя сестренка? Стелла… Стелла! (Задержалась на пороге, у зияющего тьмой кромешной входа в квартиру сестры. И, пораженная, так, что дух захватило, опрометью кинулась вниз, выбегает на тротуар перед домом. Вглядывается в одну сторону, в другую, словно не зная, куда кинуться, где искать приюта, защиты.)

Музыка стихает.

Митч(появляется из-за угла). Мисс Дюбуа?

Бланш. Да…

Митч. Ну что – на Потомаке все спокойно?

Бланш. Она сбежала к нему… они там… вместе!

Митч. Конечно, сбежала, еще бы!

Бланш. Я просто в ужасе.

Митч. Хо-хо! Было бы с чего! Да их водой не разольешь.

Бланш. Я не привыкла к подобным…

Митч. Да, просто срам, надо же было такому стрястись именно при вас! Но не принимайте близко к сердцу.

Бланш. Какая дикость! Это…

Митч. Присядьте-ка на ступеньку, выкурим по сигарете.

Бланш. Но я не так одета, чтобы…

Митч. У нас в квартале на это не смотрят.

Бланш. Какой чудесный портсигар…

Митч. Я показывал вам надпись?

Бланш. Да. (Глядит на небо. Помолчав.) До чего же все в этой жизни перепутано…

Он неуверенно покашливает.

Спасибо вам – вы добрый. А мне сейчас… так нужна доброта.

Картина четвертая

Раннее утро. В уличной многоголосице есть что-то сродни церковному хоралу. Стелла в спальне, еще не вставала, лежит, нежась на солнышке. Лицо у нее просветленное, ясное. Одна рука покоится на округлившемся животе, из другой свисает буклет цветных комиксов. Глаза и губы ее одурманены и безразличны ко всему окружающему, как на ликах восточных идолов. На столе – словно хлев: остатки завтрака, следы прошедшей ночи. На пороге ванной валяется пестрая пижама Стэнли. В чуть приоткрытую входную дверь сияет летнее небо. На пороге – Бланш. Бессонная ночь не прошла даром, и вид у нее совсем не тот, что у Стеллы. Нервно прижимает к губам костяшки пальцев; заглянула, осматривается, прежде чем войти.

Бланш. Стелла.

Стелла(лениво повернувшись). М-м-м-м?

Бланш(сдавленно вскрикнув, метнулась в спальню и в порыве исступленной нежности падает на колени у кровати сестры). Маленькая моя, сестренка!

Стелла(отстраняясь). Что с тобой, Бланш?

Бланш(медленно поднимается и стоит возле кровати, крепко прижимая костяшки пальцев к губам и не спуская глаз с сестры). Ушел?

Стелла. Стэн?.. Да.

Бланш. Но вернется?

Стелла. Да он только получить машину из мастерской. А в чем дело?

Бланш. В чем дело! Да я просто голову потеряла, когда убедилась, что с тебя станет – от большого ума! – вернуться после всего случившегося к нему. Я кинулась было за тобой…

Стелла. Хорошо, что не кинулась.

Бланш. О чем ты думала!

Стелла пожимает плечами.

Ну! О чем? О чем?

Стелла. Ну, полно, Бланш! Сядь и прекрати эти вопли.