Мой статус производит впечатление. Капитан смотрит с уважением и Богдашка слегка пригибается. Продолжаю давить:

— В суде мы легко докажем, что у тебя нет знаний и соответствующей подготовки, чтобы самому додуматься до такого. Затребуем моральную компенсацию, ославим на весь твой университет. Короче, огребёшь по полной программе.

— Да чего вы хотите-то⁈

— Мы хотим, чтобы ты передал нам все права на это изобретение. За символическую сумму в один рубль.

— Ага, сейчас! — парнишка слегка оскаливается, как хорёк. — Миллион рублей — и всё путём.

— Миллион ты не унесёшь, — замечаю философски, — хребет переломится.

— Угрожаете? — цепляется Богдашка.

— Где? — искренне удивляюсь. — Просто ты до таких денег не дорос ещё. Рубль — вот твоя красная цена.

— Официально заявляю, — Богдашка обращается к полицейскому офицеру. — Это оскорбление!

— Нет, — размыкает уста капитан. — Это личная оценка ваших качеств, Осташко. Всего лишь.

Теперь я гляжу на капитана с уважением.

— У вас всё? Есть что ещё сообщить гражданину Осташко?

— Неплохо бы узнать, где он эту идею подслушал, но ведь не скажет, — снова хитрю, прекрасно мы знаем, где он мог это сделать. — Нет, нам больше нечего сказать гражданину Осташко.

Богдашка, стараясь сохранить видимость достоинства, которого у него нет, удаляется из кабинета. А вслед и мы, поблагодарив хозяина за гостеприимство.

Кабинет Колчина, через четверть часа.

— Вижу, вижу, что у вас с языка просится, — небрежным жестом предлагаю своим разновозрастным замам устраиваться, сажусь сам и озвучиваю общее недоумение: — Зачем, к чему и почему?

По дяде Фёдору не скажешь, что он чему-то удивляется, а Песков аж ёрзает от нетерпения.

— Всё очень просто. Увидел таракана или крысу — прихлопни. Ибо нефиг.

— Крысы тоже жить хотят, — философски замечает дядя Фёдор.

— Пусть живут, — пожимаю плечами. — Я разве против? Пусть живут в своих крысиных норах в полях, лесах. Среди людей им делать нечего.

— Давай к делу, Вить, — Андрюха выказывает своё нетерпение.

— Ты просто не знаешь, что знаю я, — не мучаю друга интригующей паузой. — Его заявка на патент не пройдёт, это точно. А я дал ему понять, что мы его официальных прав опасаемся, значит, они точно имеют ценность. Богдашка будет продолжать процесс. Сначала заплатит пошлину — уже заплатил, — затем ему надо написать статью. Сам не сможет, придётся кого-то нанимать и платить. За экспертизу на патентную чистоту тоже заплатит пошлину или что там у них. А по итогу его сильно разочаруют. Есть уже подобные устройства, маховики на автомобилях. Так что хрен ему, а не патент.

Дядя Фёдор сужает глаза, что-то вспоминая, затем начинает мелко трястись от смеха. Андрей, наморщив лоб, укладывает инфу в голове.

— Я его предостерёг, что как только ему дадут регистрацию (то есть не дадут, но он не знает), мы его вытащим в суд и устроим экзамен по физике. Ему придётся сильно напрячься и как можно лучше выучить её. Особенно механику.

Андрюха тоже начинает улыбаться.

— Запомни, Андрей. Никогда не предупреждай противника конкретными угрозами. Только теми, которые ты применять не будешь. Богдашка считает, что он предупреждён, значит — вооружён. Хрена с два! Никакого суда не будет.

Немного жду, когда друзья и соратники отхихикаются, затем заключаю:

— Богдашка будет измотан бегом по пересечённой бюрократизмом местности, облегчит свой кошелёк, а по итогу не получит ничего.

— Почему «ничего»? Физику выучит! — Андрей чуть не валится со стула от смеха.

Наблюдаю за ним с удовольствием.