Космопорт - Сергей Чернов (1999)

— Так не бывает. Всегда кто-то есть. Железнодорожная служба — круглосуточная. Должна быть дежурная смена — хоть в выходной, хоть ночью. Дежурная бригада, диспетчер, дежурный по станции…

— Он-то нам и нужен, только все говорят типа: только что был, ненадолго отлучился…

— Понятно. Прячется.

Приходится немного подумать. Линёв ничего не добьётся, от него все убегают. От меня тем более разбегутся. Так и придётся вызывать вертолёт с солдатами и проводить натуральную облаву?

Полёт фантазии или рабочего плана, как посмотреть, прерывает многообещающее событие. Сержанты ведут к нам кого-то в спецовке и с ломиком на плече. Субтильного сравнительно с ними мужичка. Нехватку энтузиазма подконвойного сержанты периодически восполняют ускоряющими тычками и подзатыльниками. Вооружённость грозным инструментом их не заботит. Пословица «против лома нет приёма» по отношению к ним полностью теряет силу.

— Ты хто?

— Осипов я, — нехотя отвечает хмурый мужичонка. — А тебе чего надо?

— Мне нужен машинист, — объясняю спокойно и с виду покладисто, — или, на худой конец, стрелочник. Вот и спрашиваю: ты кто?

— Рабочий я, не видно, что ли? Могу и стрелки переставить, дело нехитрое.

— Стрелочник — это хорошо, стрелочник нужен всегда, — впадаю в задумчивость. — Осипов, мне нужен машинист.

— А на хрена он тебе?

Обманутый мирным моим видом мужичонка немедленно расплачивается за отсутствие почтительности. Один из сержантов, уловив мой страдальческий взор, с виду лениво задвигает Осипову кулаком вбок. Изумлённо глянув в его сторону, мужичонка остался стоять на месте. Но недолго. Спустя пару секунд падает на четвереньки. Гремит выроненный ослабевшими руками ломик.

Прикинув, что из плодотворного диалога Осипов выбыл не менее чем на минуту, обращаюсь ко всем:

— Народ, нам нужен машинист. Кто-нибудь когда-нибудь работал машинистом?

Вздыхаю.

— Линёв, а у нас разве нет машинистов тепловозов?

— Есть, как не быть. Только… как бы это сказать? У него выходной, у Сапрыкина-то, а его в выходной выйти не уговоришь. Ни за какие коврижки.

— Да? Ну, передай ему от меня привет. И приказ о лишении премии за месяц. Пока за месяц.

— Да так-то не за что вроде…

— Костя, накидай ему формулировку.

Ухмыляющийся Костя отводит Линёва в сторону и втолковывает.

— Только ты, МихалМакарыч, сначала позвони ему. Заочно и без повода наказывать нельзя.

В этот момент локально спланированная схема опять ломается. Ожидаемо для Линёва Сапрыкин посылает его в далёкие края. Сдержанно, но непреклонно. Но немедленно разворачивается на сто восемьдесят градусов (не триста шестьдесят, как утверждают некоторые), как только за трубку берётся моё превосходительство.

— Сапрыкин, в авральных ситуациях работники могут привлекаться к сверхурочным работам. Так сказать, в случаях острой производственной необходимости. Ты можешь не согласиться, ты в своём праве. Мы тоже будем в своём праве, когда лишим тебя месячной премии, закинем в характеристику выговор и дадим совет уволиться по собственному желанию. Как можно быстрее.

— Да ладно, Виктор Александрович! Что вы так сразу-то? — Сапрыкин начинает переобуваться на лету, потрясённый масштабом поджидающих его проблем.

Я-то рассчитывал здесь машиниста найти, раз нашего с места не сдвинешь. Сдвинул. Параллельно решил проблемку: обнаружил маленькое упущение в работе Овчинникова. Не обучил Линёва держать подчинённых в узде.

Означенный Линёв уезжает за машинистом, а я нацеливаю армию на взятие в полон ещё парочки стрелочников. Отходим к эшелону, который начинает давать скупую тень. Зонтик от солнца купить, что ли?

Дело сдвигается минут через сорок. Тепловоз, разведя пары (условно говоря), задорно свистит, когда я захожу в диспетчерскую.

— Что там происходит? — тётка средних лет приветствует нас неласковым вопросом.