Земли Ордена - Михаил Игнатов (2025)

Мне не нужны были ни уроки Седого, ни нравоучения Бахара, ни наставления Рагедона. Я сейчас словно вернулся во времена Школы Морозной Гряды и первых месяцев жизни вольным идущим в городе с таким же именем.

Какие наглые младшие, позабывшие своё место.

Я снова услышал, как из пустоты прилетела мыслеречь Пересмешника:

— Господин, позволите?

И снова ничего не ответил, а с улыбкой поднял перед собой руку и подёргал пальцами:

— Садитесь, садитесь.

Многие переглянулись, мелькнули ухмылки на кривых ртах и в грязных бородах. Уселись они гораздо быстрей и охотней, чем поднимались.

Дождавшись, когда усядутся все, я со всё той же улыбкой сообщил:

— Будем тренировать приветствие.

Через миг толкнул из тела полукольцо духовной силы, сметая ей и младших, и их костры, сдирая даже пыль и землю у них из-под ног.

Бывший орденец, которого моя сила обогнула, радостно оскалился:

— Встать! Приветствовать главу!

Кто-то послушался, кто-то зло пялился с земли, не собираясь слушаться, кто-то беспомощно барахтался на земле, словно перевёрнутый жук.

Я выждал три вдоха, а затем вновь толкнул духовную силу, сметая и вставших, и не поднявшихся.

Рядом рыкнул бывший орденец:

— Встать, приветствовать главу!

Я тоже добавил немного веселья в урок:

— Будем тренироваться до тех пор, пока не научитесь выполнять приветствие старшим так, как должно.

Снова раздался крик, и снова совсем не того, на кого мне указал Пересмешник:

— Это издевательство, глава Ирал! Когда мы пошли за вами, то не соглашались на такое!

Удивительно, конечно, насколько здесь много бесстрашных умников. Неужели этот их лысый старший настолько страшен? По силе я бы не дал ему даже пикового Мастера, так почему же они боятся его, но не боятся меня?

— Эй! Ты что творишь⁈ — раздался новый голос, смутно мне знакомый.

Я перевёл взгляд на дальнюю часть двора и увидел старика-безумца, о котором только сегодня спрашивал у Пересмешника. Тот, засыпанный пылью, бешено вращал глазами и тыкал в меня пальцем.

— Что творишь⁈

Я хмыкнул и ответил:

— Собрат-идущий, ты ведь сам в прошлый раз сказал, что в молодёжи всё меньше вежливости. Скажи мне, видел ли ты её меньше, чем в этом сброде? Перед ними глава пусть и мелкой, но фракции, они же даже задницу не спешат оторвать от земли.

Старик-безумец перестал вращать глазами, опустил руку и кивнул:

— Ты прав, собрат. Меньше я видел только у тупых наглецов из секты Змеи, которые не склонились при нашей встрече, а лишь хохотали, мертвецы, ещё не знающие о своей смерти.

Я с уважением кивнул. Надо же, безумец-безумцем, но уверенно поддерживает разговор, да и общего у нас с ним, оказывается, больше, чем я думал. Я ведь тоже как-то называл людей живыми мертвецами, ещё не знающими о своей смерти.

— Но ты тоже не очень вежлив, собрат, — старик-безумец всё же не изменил себе. — Обещал поискать мне хорошего лекаря, а сам забыл обо мне?

— Я не забыл, собрат-идущий, — слегка соврал я. — Но в этой глуши их даже искать негде. Вот сейчас чуть трофеев наберём, соберёмся на аукцион, расторгуемся и начну искать и лекарей, и прочих в нашу семью.

— Когда я был силён, — огладил бороду старик-безумец, — то никогда не упускал возможности прибрать к рукам трофеи. Похоже, у молодёжи ещё не всё потеряно.

Я улыбнулся и снова толкнул духовную силу, снова сбивая с ног всех, кроме старика-безумца.

— Гархово отродье, — послышался чей-то сдавленный вопль.

— Встать! Приветствовать главу! — бывший орденец, похоже, вошёл во вкус.

Я же толкнул мысль Пересмешнику:

— Вот теперь твоя очередь, — торопливо добавил. — Безумца не трогай.

Он буркнул в ответ:

— Даже не знаю, господин, что думать о вашей привычке собирать вокруг себя калек, изгнанников, убийц, а теперь ещё и безумцев.