Земли Ордена - Михаил Игнатов (2025)

— Молодой глава, вы хотите забрать их всех?

— Ты против?

— Вы глава и вам принимать решение, но как вы это себе представляете?

— У меня два Властелина, которые могут отыскать Закалку на неделю пешего перехода, перемолоть поместье одной только духовной силой и…

— И пронзить ледяным мечом облака, — ехидно заметил Пересмешник. — Но верный хранитель традиций беспокоится совсем о другом, господин узников.

Я получил очередной ответ у одного из узников, совсем не подозревавших о том, что я назначен их господином, и на ходу заметил:

— Их здесь меньше полусотни. Поднимете.

— Не вопрос, — согласился Пересмешник. — Я один подниму. Всех пятьдесят человек подниму и на виду у всех потащу над городом. Не сильно высоко, чтобы все желающие могли разглядеть лица.

Я улыбнулся на ходу.

— Знаешь, Пересмешник, я кое-чему успел научиться у старейшин. Смотри, я глава семьи, вы с Седым мои верные подчинённые, так? — в ответ он лишь вздохнул, но разве это могло меня остановить? — Я даю вам задание, а уже вы сами должны придумать, как его выполнить. Или если я прикажу вам подметать, мне ещё и мётлы вам искать?

О чём я сейчас жалел, так это о том, что они оба под невидимостью, а один вообще во многих десятках шагов у входа: ни обернуться, ни взглянуть в лица, ни увидеть их эмоций после этого заявления. Уверен, будь здесь сейчас Бахар, он бы похвалил меня. Правда, после этого всё равно заставил бы придумать два самых простых способа вытащить толпу пленников из резиденции Дизир и два сложных, но всё равно возможных.

Очередная клетка.

— Кто ты и за что тут сидишь?

Ответом была тишина.

Я шагнул ближе и левей, чтобы больше света от Светоча падало на фигуру, висящую на стене. Этот пленник пострадал от рук Дизир больше остальных. Даже почти чёрные от грязи лохмотья не могли скрыть ужасного состояния его тела. Руки и ноги… их едва можно было назвать конечностями. Обрубки, лишённые плоти ниже колен и локтей, но всё ещё закованные в тяжёлые и широкие кандалы, что растягивали его тело.

Он был закреплён так, что даже ошейник на шее удерживал его в натянутом положении, лишая возможности опустить голову. Она безжизненно склонилась на одну сторону, длинные, спутанные волосы закрывали лицо, падая до самой груди.

Вонь из этой камеры была гораздо сильней, чем во всех предыдущих вместе взятых. Вонь немытого тела, боли, страданий, крови и гноя густой, ощутимой едва ли не на ощупь волной текла из-за стали решётки. От этого запаха мутило даже меня, что уж говорить про Рейку, которая со сдавленной руганью сделала шаг назад и вскинула руку, прикрывая рукавом халата нос.

— Кто ты? — повторил я, составив без внимания ругань Рейки.

Сделаю замечание ей позже. Но не услышал даже намёка на реакцию. Пленник не двигался. Не шевельнул головой, не открыл глаз, даже дыхание его казалось едва уловимым.

Я вздохнул и двинул дальше, Правда, чем глубже в катакомбы это дальше, тем меньше ответов я получаю. Только время теряю. Пожалуй, нужно просто брать всех без разбора и тащить с собой, и так ясно, что с платой за жизнь мужчина-управитель меня не обманул — эти люди могут пригодиться Ордену, они знают немало его тайн и грязи, взять одну любовницу второго брата Болайна, ту жен…

Я вдруг замер. Рейка, которая только что догнала меня, едва успела остановиться, глухо выдохнула сквозь рукав:

— Что? — шагнула в сторону, чтобы оглядеть галерею, тянущуюся вдаль.

Пустую галерею. Остановиться меня заставило не то, что открылось впереди, а то, что осталось позади. Знакомые черты.

В три длинных, торопливых шага я вернулся к камере, застыл перед решёткой, которая не могла остановить моё восприятие: сейчас я кружился возле самого пленника, внимательно вглядываясь под завесой волос в измождённое, грязное, покрытое шрамами лицо.

Прутья клетки заскрипели под моими руками.

Тола. Это — Тола.

* * *