Река Душ - Павел Каратанов (2025)

Времени, с начала создания Клавдией камней, прошло всего ничего, я уточнила у овцы, двадцать минут. С пониманием процесса создания предметов и конструкций, дело пошло веселее, я представила себе две вытянутые треугольные усечённые пирамиды, имеющие одну сторону под углом 90о к основанию, высотой один метр, состоявшие из рёбер, выполненных из «деревянного алюминия» и двухметровый стержень из него же, первый созданный показался коротковатым для костровой перекладины, мысленно представила себе эту конструкцию над сложенным очагом, посмотрела с разных сторон, добавила упоры на двух гранях для опускания перекладины пониже, одобрила и создала прямо по месту. Достала из рюкзака кастрюльку, вспомнила про откушенные провода, скривилась, хмыкнула и создала полуметровую в длину, трёхсантиметровую в ширину и трёхмиллиметровую в толщину полоску из моего металла, согнутую посредине под 90о и на концах огибающую ручки кастрюльки с возможностью её снятия опусканием полоски вниз.

Ну, вроде бы, все задуманное воплощено в жизнь, пора разжигать огонь и готовить еду. Я подняла взгляд на спутников: Клавдия, вытянув задние ноги вперёд, сидела на земле, её, допустим, руки с копытами, лежали на задних ногах, на них полулежала Этилия, Парамон сидел рядом с ними, но согнув ноги по-турецки, его передние, допустим, тоже руки, лежали на коленях, глаза всех троих были малость выкачены из орбит, но самым удивлённым оказался Пози — вы когда-нибудь видели охреневший камень на крабьих ножках? я, теперь — да! Кстати, Жабодаву было всё пофигу, он лежал на том же месте, с закрытыми глазами, возможно, спал.

Вспоминая их ехидные «лыбы» на мой конфуз с языковым барьером, я, старательно пряча улыбку, взяла кастрюльку и молча пошла к ручью за водой. Позитивный и весёлый настрой даже не испортила пришедшая мысль, что кастрюлька, топорик и многое, лежащее сейчас в рюкзаке, сделано из стали. У ручья я качественно умылась, вдоволь напилась холодной чистейшей воды и набрала кастрюльку, дно ручья было в мелкой гальке, а по берегам наличествовал красновато-серый мелкий песок. Вернувшись, я достала мясной топорик и взялась строгать сушняк на мелкую стружку, только сейчас до меня дошло, что самым первым моим действием, после создания дров, должна была стать их проверка на горючесть и сейчас меня ожидает очередное неловкое положение. Наделав стружки и сложив её дырявой горкой, я, с каменной мордой и мысленно смирившись с наступающим позором, поднесла к ней зажигалку — огонь вспыхнул сразу и радостно охватил стружку. — «Не в этот раз» — подумала я, расслабляясь и подкладывая звёздочкой сухие ветки.

В кастрюльке, подвешенной уже сбоку костра на идеально подошедшем подвесе, доходила гречка с добавлением молока и сливочного масла, в неё ушли пожаренные на огне и порезанные сосиски, на созданной «деревянной» дощечке была выложена печень трески, — «так себе ужин на шесть касок» — подумалось мне, и вот опять же:

— Пози, отомри, уже, — наш гость, в отличие от «игрушек», перекочевавших на брёвна вокруг костра и вяло переговаривающихся между собой и Жабодава, всегда следующего правилу «где еда — там и я», до сих пор находился в тяжёлом «афиге», не сходил с места и ни с кем не разговаривал, — подходи к нам, сейчас будем ужинать, чем Бог послал.

После этих слов я, используя кухонное полотенце, окончательно сняла кастрюльку с огня, мой «металл» все ж таки нагревался, по ощущениям, не так сильно, как земные сталь или алюминий, но голым рукам вполне было достаточно для ожога. Создав шесть широких и глубоких тарелок, начала раскладывать кашу и печень, всем поровну, и, вкладывая ложку, передавала остальным.