— Нет, — подтвердила его сомнения профессор Бабблинг. — Кроме того, от Авады Кедавры невозможно защититься. Спрятаться за препятствием — да, если успеете. Увернуться — с изрядной долей удачи и умения, скорее надо филигранно владеть аппарацией и уйти действительно далеко. Транфигурация — может быть, для мастера, который может оживить что-то типа этих доспехов и вовремя убрать магию, превращая их во всё то же неживое препятствие. Остальное бесполезно.

— Почему тогда ей никто не пользуется? — не мог не спросить Гарри. Если есть такое универсальное заклятье, убивающее ближнего своего? Маги оставались людьми, в конце концов, и простой страх перед законом их бы остановил.

— Авада Кедавра — заклятье, от которого никто не может защититься, — просто ответила преподаватель Древних Рун.

Гарри почувствовал от этих слов, от этого тона, от какого-то глубинного понимания ей слов его мгновенно охватил холод, будто чьё-то ледяное — смертельное — дыхание коснулось его затылка, окатило его с головы до кончиков пальцев ног. Знакомое чувство, когда оказываешься в двухста метрах над землёй. И в следующий момент нечто отпустило, и его мгновенно бросило в жар, он буквально чувствовал, как течёт его кровь — жизнь — обратной хладу волной.

Никто не может защититься от Авады Кедавры.

В первую очередь тот, кто его произносит.

И все демоны его побери, Гарри никогда не хотел знать, что с происходит с таким человек, в какую мерзость он по своей воли себя корёжит, и что сотворил с собой Волдеморт, разбрасывающийся этим заклинанием направо и налево.

И нет, ему не было нисколько жаль тёмного мага. С чего бы? Идиот сам выбрал свой путь.

— Не стойте, мистер Поттер, — печально улыбнулась профессор Бабблинг, видя, что его накрыло осознание, — иначе мы рискуем опоздать на обед. Поверьте, сейчас он вам точно нужен. Горячая еда и отдых.

* * *

Отдых? Ха, кто бы его ему дал.

— Гарри Джеймс Поттер! — разъярённой фурией и богиней Фемидой нависла над мальчиком Гермиона.

Интересно, она действительно думала, что выглядит хоть сколько-нибудь страшно и грозно? Ха. Ха. Ха. Несколько минут назад, когда он осознал Аваду Кедавру — вот это был чистый, дистиллированный ужас. Воистину прикосновение смерти, такое опасно-знакомое… Гермиона на фоне этого выглядела где-то между надутым хомячком и грозным котёнком.

Ну, девочка быстро доказала, что с ней не стоит шутить.

— Ты меня вообще слушаешь?! — а вот хватать за ухо не надо, оно у него предпоследнее!

— Извини, задумался, отпусти ухо, пожалуйста! — скороговоркой оттарабанил Гарри знакомые слова. Тётя Пэт тоже считала, что количество ушей у отдельно взятого Поттера превышает некие только ей ведомые нормы. Хотя, кажется, Гермиона тоже их знала, эти нормы.

Освободив пострадавший орган, мальчик наконец заметил, что весь стол Гриффиндора смотрит на него. И почему-то ему казалось, что дело вовсе не в его славе Мальчика-Который Выжил.

Перси имел суровый вид, но, заметив взгляд Гарри, украдкой подмигнул, прежде чем опять показательно нахмуриться. Фред и Джордж показывали большие пальцы, но так, чтобы старший брат не заметил. Рон надулся от гордости, будто это он чего-то добился. Симус и Дин вроде даже похлопали его по плечу ещё до прихода Грейнджер, но Гарри было как-то не до того. Парвати с Браун о чём-то шушукались, то и дело бросая на него взгляды. Остальные просто посматривали с разной степенью одобрения.

Только Невилла нигде не было видно, что заставило Гарри чуть нахмурится. Куда он делся? Надо будет спросить у Рона потом.

Но сперва разберёмся со слоном в комнате.

— Прости, не могла бы ты повторить? Что случилось?