Вадбольский 3 - Юрий Никитин (2025)

Сделал иллюзию зеркала, всмотрелся в своё лицо и фигуру. С фигурой в порядке, раскачал плечи, грудь — как латы римского центуриона, бицепсы выпуклые, трицепс готов порвать рукав рубашки, но морда лица осталась детской, её я как-то не прокачал, да.

Для этого мира как-то слишком не совсем. Недостаёт аристократичного бараньего взгляда, да и глаза смотрятся умными, а это не аристократично. В этом мире в цене сила и уверенная наглость. А я интеллигент, ботаник, книжная душа. Ну и что, если убил уже туеву кучу, я защищался, всегда защищался, даже когда бил первым.

Даже первым не бил, а чуточку опережал в ударе.

Глава 2

Сперва Шаляпин сообщил, что по Невскому проспекту в сторону нашего дома катит автомобиль, который в его памяти зареген на имя Сюзанны Дроссельмейер, потом добавил после паузы, что за ним неотступно следует ещё один.

Сердце моё сжалось в беспокойстве, погоня или слежка? Или просто во втором телохранители Дроссельмейер?

Если не одна, то явно неприятности, я давно уже перестал ждать приятностей, детство кончилось, теперь везде лязгающие зубы.

Ещё через четверть часа дежурный подал знак, что видит подъезжающие к нашему особняку два дорогих авто.

Я посмотрел в зеркало, выгляжу достойно, чист и наряден, но на морде тревожное выражение, хотя с чего бы, мечты сбываются.

Торопливо выбежал на крыльцо, автомобили один за другим въезжают в распахнутые ворота.

Я начал спускаться по ступенькам, из первого авто выскочили телохранитель и шофёр, разом распахнули задние дверцы.

Сердце моё стучало всё чаще, но сейчас словно ухнуло в пропасть. Справа вышла Байонетта, слева появилась Дроссельмейер, Байонетта улыбается, Сюзанна Дроссельмейер хмурая, как грозовая туча.

Я поспешил к обеим, Байонетта протянула руку ладонью вниз, я почтительно поцеловал, с какого хрена она здесь, не вздумал ли граф отнять особняк взад, поклонился Сюзанне, она руку не подала и смотрит почти враждебно.

— Я счастлив, — заявил я пылко и страстно, — вы два солнца, осветившие этот мрачный мир! Прошу в дом, сейчас горячий кофе и горячие пирожки…

Байонетта перехватила мой вопрошающий взгляд, очаровательно улыбнулась.

— Барон, наша дорогая подруга Сюзи отчаянно упиралась, но мы всем женским кружком принудили её отправиться сюда и посмотреть, чем она может помочь вам, нашего верного союзника. А я просто проводила её, чтобы не обидели по дороге.

— Я безумно счастлив, — сказал я и великосветски подергал плечами, изображая почтение, щасте и вообще щенячий восторг. — Если она будет меня бить, вы заступитесь, вы добрая…

Она поощрительно улыбнулась, глазки хитрые, да кому не нравится мужское внимание, я согнул руку в локте, она приняла как должное, так поднялись в дом.

Шофёр и дворецкий вытащили из автомобиля объемистые сундуки, объяснили, что там платья графини, я не понял, но расспрашивать не стал, провел обеих в кабинет, дворецкий по моему знаку тут же метнулся в сторону кухни, стряпуха есть, нужно распорядиться насчёт приготовления кофия, раньше гости пили только чаи.

Мой кабинет, увы, впечатление если и произвел, то угнетающее. Всё-таки это гостевой особняк, порядок в нём поддерживался спустя рукава, гости приедут, побуянят по ресторанам и уедут, им не до уюта в чужом гостевом доме.

Байонетта первой опустилась на диван, расправив вокруг себя платье, держится уверенно и непринужденно, на меня поглядывает с весёлым и вполне дружеским интересом. Дроссельмейер присела рядом с нею, во взгляде привычная холодная надменность.

— Как обживаетесь? — спросила Байонетта.

— Огромнейшая благодарность графу Басманову, — сказал я пылко, — он осчастливил меня не только землями, но и озером, где такая рыба!.. Сейчас приготовят и подадут вам, пальчики оближете!

Байонетта засмеялась.

— Спасибо, барон, рыбу дожидаться не буду. Если есть у вас кофий…