Окунув остриё кинжала в чашку, обхожу кровать по кругу, роняя капли крови как можно чаще. Последние падают на подушку над головой неподвижной Лии. Присев на край постели, я высвобождаю Тень. Сумеречные струи магии ощупывают контур, темнеют, густеют, словно напитываются силой. Тень обволакивает нас, смыкается в плотное кольцо, становится чернее ночи. В обычные дни, когда постоянно сдерживаемая магия требует выхода, она прорывается волнами мрака, но попробовав крови, светлеет и снова становится серой смутной тенью. Сейчас же всё ровно наоборот.

Сила просит деяний, нашёптывает безумные мысли, играет разумом. Лицо Лияры будто меняется, то погружается в сумрак, то словно светится изнутри. Кажется, ещё миг — она откроет глаза и, по обыкновению, грозно нахмурится. Ласковые щупальца Тени путаются в её волосах, ощупывают хрупкую фигурку, приникают всё ближе.

Пора.

Я бесцеремонно откидываю одеяло, прощупываю грудь девушки, нахожу нужную точку между рёбрами. Остриё кинжала протыкает нежную кожу, показывается первая капелька крови. Крепко зажав рукоять одной рукой, второй я ударяю по навершию, и клинок входит в сердце.

Тень взвивается до потолка. Чужая кровь приводит её в безумие. Плавные перекаты магии сменяются бурлящим водоворотом. Она требует жертву, неистовствует от жажды.

Вытащив кинжал, я жду. Тёмная густая кровь толчками заливает ночную рубашку, пропитывает край одеяла, стекает на простыни. Вместе с нею из девушки исходит чужой дар. Подхватываемый мощью моей Тени, он растворяется, сливается с ней. Проклятья больше нет. Лия мертва.

От напряжения сводит пальцы, а горло пересыхает, словно я не пил вечность. Тень вихрится вокруг нас, то приникая к кровавой ране, то отстраняясь прочь. Что-то не так. Сила словно не видит такой очевидный путь. Ну же, иди, возьми её душу, подчини себе это слабое тело.

Лия уходит. Я снова её подвёл — теперь уже окончательно.

Холодная ярость застилает глаза. Нет, я не сдамся, только не сейчас. Режу кинжалом ладони, прикладываю их к её груди, направляю магию, прокладываю ей дорогу.

Тень торжествующе ревёт. Словно зверь, почуявший добычу, она летит по следу, впивается в тело, подчиняет его себе, и сама подчиняется. Ещё мгновение — не больше одного вдоха — и сила разрывается. Одна часть, сытая полученной жертвой, возвращается ко мне, вторая — с удовлетворением обустраивается в новой хозяйке.

Всё стихает. Ритуальный контур меркнет и пропадает, а я медленно отнимаю окровавленные руки.

Отто уже рядом. Мягкий свет его дара окутывает девушку, залечивает рану, не оставляя даже шрама на память. Два долгих удара сердца ничего не происходит, а потом Лия делает вдох.

— Мы ничего ей не скажем, — тихо говорю я. — Ты сделаешь настой, усмиряющий магию — неактивный дар может спать годами, если она сама его не призовёт. А я прослежу, чтобы ей никогда не пришлось им пользоваться.

— Это ошибка, мой мальчик. Лия должна знать, что произошло.

— Нет. Пока я не найду способ снять проклятье, она будет в неведении, и ты это выполнишь.

Сокрушенно качая головой, целитель продолжает прощупывать магией тело девушки, восстанавливая потоки силы. Я поднимаюсь на ноги. Теперь точно свалюсь спать, ведь главное свершилось: Лияра жива.

Глава тринадцатая, в которой я открываю глаза

Я открываю глаза, когда первый луч солнца ложится на лицо. С удовольствием потягиваюсь, разминая затёкшие плечи. Оказывается, в моей спальне очень красивый потолок: позолоченные узоры сплетаются в огромное полотно, то раскрываясь цветами, то превращаясь в очертания диких зверей.

Подождите… Какой потолок? Над моей кроватью натянута ажурная сетка балдахина, разглядеть через неё этот рисунок просто невозможно!