Невеста сумеречной Тени - Мари Дюкам (2024)

Он отмеряет капли из одного флакона, доливает жидкость из второго, осторожно взбалтывает микстуру, пробует её тонкой стеклянной палочкой и, удовлетворительно кивнув, ставит на прикроватную тумбу. Я наблюдаю за его действиями с лёгким чувством досады. Вот что я ему должна ответить? Что сама не знаю, зачем это делаю? Эмиль чуть ли не ковровую дорожку расстелил к моей новой казни, и на этот раз план побега у меня просто не придумывается. Всё повторяется, что бы я ни пробовала, будто никакое моё действие не может изменить будущее. Остаётся только завернуться в одеяло как в саван и ждать неизбежной казни. И чего этот старик пристал?! Нет чтоб дать помереть спокойно, всё мучает меня ежедневными осмотрами.

— Откуда вы? — вдруг спрашиваю я, понимая, что ничего не знаю о господине Отто. — Вы владеете магией, а значит точно не из слуг. Военный? Но что вы здесь тогда делаете? Кто вас нашёл, мой отец?

Целитель аккуратно затыкает пробками флаконы, убирает их в специальные кармашки, а я с нетерпением жду ответ. Как только чемодан оказывается собран, он ставит его в ноги и, откидывая прядь седых волос со лба, говорит:

— Меня прислал его высочество.

Из моего горла вырывается приглушённый сип. И тут он! Как же это надоело!

— Вон! — Указываю на дверь, не проявляя ни малейшего почтения к возрасту мужчины. — И чтоб я больше вас не видела!

— Леди Лияра! — всплёскивает руками Мила, всё это время стоявшая по другую сторону кровати. — Где ваши манеры?! Простите великодушно, господин Рейснер, у неё от безделья ум за разум заходит.

— Ничего никуда у меня не заходит! — кричу я, словно пятилетняя девочка, которую никто не слушает. — Я сказала, убирайтесь! Оба! Никого не хочу видеть!

— Мадам Штейн, позвольте мне переговорить с миледи наедине, — спокойно отвечает господин Отто. — Уверяю, я не причиню миледи вреда.

Мила растерянно смотрит на мужчину, потом на меня, решая, насколько ударит по моей и без того шатающейся репутации подобная выходка.

— Конечно, господин Рейснер, я буду за дверью. — Она направляется к выходу, а меня прошибает пот. Эмиль прислал этого старика напомнить мне об условиях шантажа? Или он решил их претворить в жизнь из-за моего поведения? Зачем ему оставаться со мной наедине, если только не сообщить какую-то информацию от своего господина, которую я знать совершенно не хочу?

— Мила, стой! — Я вцепляюсь в одеяло, натягивая его до подбородка. — Мне что-то не хорошо. Останься тут, пожалуйста.

Мой жалобный тон растопит, пожалуй, и айсберг. Гувернантка замирает, неуверенно глядя на нас, будто по внешнему виду пытается понять, правда ли мне плохо или я опять притворяюсь, но проклятый целитель не даёт ей задержаться в спальне.

— Не переживайте, мадам, я здесь как раз для того, чтобы вашей госпоже стало лучше. — Он мягко, но настойчиво выпроваживает мою последнюю защиту за дверь и возвращается на стул рядом с кроватью. — Поговорим откровенно, миледи?

— Вы от Эмиля? — жалобно лепечу я, комкая край одеяла в руках. — Он передал послание? Письмо? Ему что-то нужно?

— Его высочество хочет видеть вас здоровой и полной жизни, только и всего, — мягко отвечает целитель.

Я со стоном утыкаюсь лицом в одеяло и глухо спрашиваю:

— Это приказ?

Конечно, князю вряд ли нравится подобное поведение. Что это за невеста, которая после предложения руки и сердца слегла в постель? Какую тень моё состояние бросает на всю ситуацию с помолвкой? Ох, естественно, он прикажет перестать притворяться и вести себя как положено.

— Что вы, миледи! — удивляется господин Отто. — Великий князь ничего не приказывал. Он даже не просил с вами поговорить, лишь убедиться, что вы на самом деле здоровы.

Я отрываюсь от одеяла, недоумённо глядя на целителя.

— Тогда чего вы хотите?

Мужчина складывает руки на коленях. Он улыбается с такой добротой, что у меня на миг комок подкатывает к горлу. Так на меня смотрел дедушка, пока был жив.