Невеста сумеречной Тени - Мари Дюкам (2024)

— И ты тоже на её стороне? — горестно шепчет императрица, отступая на шаг. — Все носятся с ней, как с писаной торбой, а она всего лишь должна сделать, что должно и не задавать лишних вопросов!

— Она сделает, ведь так, Лия? Всё будет хорошо, — утешает её Луиза, но Катарина, не слушает.

Утерев слёзы, она кричит:

— Пойдите прочь! Обе!

Не испытывая судьбу, мы спешно идём к выходу. Утерев кровь краем рукава, я бросаю осторожный взгляд на Луизу. На её лице гуляет безмятежная улыбка, словно поведение Катарины никак её не беспокоит. Вспоминаю её торжествующий взгляд там, в зале, и вся внутренне сжимаюсь. Луиза Адельберг разительно отличается от Луизы Фальк: от неё волнами исходит уверенность, которой во фрейлине императрицы я раньше совсем не замечала. Когда она подчинит себе всех проклятых Сиории, то станет очень могущественной магичкой. И вряд ли отпустит меня на волю — я слишком много знаю. Чувствую себя загнанной в угол мышью. И я ещё жаловалась на прошлую жизнь! В этой меня тоже не ждёт ничего хорошего.

«Нет, Лия, соберись!» — говорю я себе, стискивая челюсти от напряжения. Нужно что-то придумать! Я не могу сейчас сдаться, просто не могу позволить себе подчиниться требованиям Луизы и Катарины. Пусть Эмиль виноват во всех грехах, пусть он меня не любит и никогда не любил, но убить его в отместку? Он наверняка что-нибудь придумает, надо только как-то рассказать ему о плане Луизы.

Когда мы выходим из сокровищницы и дверь за нами закрывается, я намереваюсь тихонечко слинять к себе в комнату и уже там хорошенько обо всём подумать, но Луиза берёт меня за локоть, удерживая рядом с собой.

— Скажи мне, Лия, что ты знаешь о смерти моей семьи? — ни с того ни с сего спрашивает она.

Я спотыкаюсь на ступеньке лестницы, ведущей наверх, но быстро беру себя в руки.

— Их приговорили к казни. Кинжал Света отнял у каждого жизнь и силу — с её помощью создали Стену, удерживающую созданных ими проклятых на севере, — осторожно отвечаю я, словно ученица на экзамене по истории.

Луиза это тоже замечает. Она хмыкает, а потом говорит:

— Прям как по учебнику. Жаль, что никто не знает, как моей прабабке удалось выжить.

Я не очень хочу слушать её историю: нет никакого желания погружаться в пучины прошлого, но выбора у меня нет. Луиза поднимается по ступеням, опираясь на мой локоть, и от неё так просто не отделаться, поэтому принимаю заинтересованный вид.

— И как же, миледи?

— О, это совершенно замечательная история! В тот день, когда всю семью привезли в глухую деревушку под Гранцбургом, моей прабабке Аните исполнилось шестнадцать. Ты помнишь себя в этом возрасте, Лия? Самое начало жизни, когда всё вокруг кажется на редкость прекрасным — особенно, если ты любимая императорская дочь. Революция её никогда не волновала, она просто не замечала войны, увлечённая балами и ухаживаниями немногочисленных дворян, оставшихся преданными нашей семье. И именно поэтому взятие под стражу стало для неё ударом.

Мы преодолеваем все три лестничных пролёта и теперь идём по пустым, мало освещённым коридорам дворца. Встречавшиеся на пути стражи старательно изображают статуи, а Луиза и вовсе не обращает на них внимания, продолжая тихо говорить: