За решеткой - Никки Джеймс

— У нее есть кто-нибудь, кто заботится о ней или присматривает?

— Джален, я так понимаю. Надеюсь. О нем мы тоже не говорим.

Не впервые у меня сложилось ощущение, что между Бишопом и его братом сложились не лучшие отношения. Вопрос в том, настаивать ли на этой информации или позволить ей ускользнуть?

Бишоп видел меня насквозь.

— Давай. Я вижу эти вопросы, бурлящие в твоей голове. Скажи, что у тебя на уме, и прекрати молча кипеть.

— Ты имеешь право на приватность. Если у меня любопытный ум, это еще не означает, что ты обязан потакать.

— Я заперт в камере. Если я время от времени удостаиваюсь привилегии твоего общества, разве плохо будет поделиться кусочком себя?

И каждый день я жаждал больше и больше Бишопа. Если он отдавал лишь по крохотной крупице за раз, я возьму эти крупицы, соберу и буду смаковать.

— Ладно. Я клюну на наживку. Почему у меня складывается ощущение, что вы с Джаленом не ладите?

Бишоп кивнул, будто знал, что я спрошу об этом. Он окинул взглядом свою камеру и почесал подбородок. Сегодня он был гладко выбрит, так что я предположил, что в последние два дня их водили к барберу.

— Джален свидетельствовал против меня в суде. Они вызвали его по повестке и заставили дать показания, хоть он и был несовершеннолетним. Джален не знал всей истории и исказил реальность в то, что считал правдой. Он злился и не знал, как рьяно они на меня накинутся. Потом он пытался все исправить, когда меня только посадили сюда, но я не мог на него смотреть. Я отказывался видеться с ним, пока он не перестал приходить.

Я выслушал это и попытался переварить. Родной брат Бишопа свидетельствовал против него. Он частично ответственен за смертный приговор Бишопа? Как? Почему? Где во всем этом правда?

— Валяй. Спрашивай. Это съедало тебя изнутри с тех пор, как ты впервые стал расспрашивать меня.

Наши глаза встретились. Он не источал злости или обвинения, даже когда увидел мои сомнения на поверхности. Он ждал, оставаясь неизменно терпеливым.

— Что случилось в тот день? Я прочел так много статей, но не могу понять правду. Почему ты здесь, если ты их не убивал? Где виновник?

Бишоп продолжал изучать меня, черты его лица оставались неизменными.

— Могу я тебе доверять, босс?

Я вздрогнул.

— Конечно.

— Есть детали, которыми я не делился ни с кем. Ни с моим адвокатом, ни с моей бабулей. Я не хочу, чтобы об этом знал кто попало. Это может быть опасно для меня. Хотя у меня складывается ощущение, что ты можешь понять лучше, чем остальные.

— Ты можешь мне довериться.

Он провел большой ладонью по губам и прошелся в сторону от двери, будто собирался с мыслями. Вернувшись к окну, он прислонился лбом к стеклу и заговорил так тихо, что его голос едва доносился до меня.

— Мы с Аянной вместе учились в старших классах. Я познакомился с ней в девятом классе. Она была очень красивой, и многие мальчики хотели с ней встречаться, но она была застенчивой и отказывала им, когда они предлагали. Мы с ней привязались друг к другу, стали хорошими друзьями. В отличие от остальных парней я никогда не звал ее на свидание, но оказалось, что именно от меня она хотела такого приглашения. Она сказала мне об этом после того, как мы продружили почти год. Ну, мы так и поступили. Мы начали встречаться. Я никогда прежде не был в отношениях, и она мне вполне нравилась, но я быстро понял, что предпочитаю общаться и проводить время вместе. Когда она хотела поцелуев, прикосновений и всего остального между парочками, для меня это было неловко. Все равно что писать левой рукой, когда ты правша, или наоборот. Как бы я ни старался, я не мог сделать так, чтобы это казалось правильным. Я не мог наладить эти отношения.

Мое сердце грохотало, когда подтекст истории Бишопа стал очевидным. Я не ошибся. Если он говорил правду, Бишоп был геем.