За решеткой - Никки Джеймс

Мы стояли в неловком молчании, пока я ждал сопровождающего, который отведет меня в кабинет начальника Оберка. На востоке небо становилось светлее, акварельный оттенок индиго сменялся синим, затем розовато-сапфировым. Рассвет был полон жизни и красоты, которая казалась неуместной на окраине тюрьмы строгого режима. Тут более уместными были бы грозовые облака или дождь, барабанивший по асфальту.

Я приподнял голову и закрыл глаза, наслаждаясь легким ветерком, обдувавшим мое лицо.

— Тут красиво. Не могу себе представить, каково тут летом. В моем родном городе только-только прекратились снегопады.

— Такая погода просто идеальна. Лето чаще всего пытается нас убить. Палящее солнце едва не поджаривает тебя на месте. А ты откуда, где столько снега?

— Переехал из Мичигана. Зима была одной из самых жутких, что я видел за многие годы. Морозы до костей пробирали. Снег шел до самой Пасхи. Когда я уехал, только-только начинало таять.

Вообще-то в день моего отъезда было +8. Прямо-таки жара.

Талли задрожал и покачал головой.

— Ха! Нет, спасибо. Такую погоду оставьте себе.

Шаги ботинок по асфальту привлекли мое внимание. Я повернулся и увидел охранника-афроамериканца средних лет, шагавшего по дорожке из тюрьмы. Он не спешил, это сразу было видно. У него была широкая грудь, а от хмурой гримасы складки на лице превращались в глубокие кратеры.

— Это Кларенс, — Талли хлопнул меня по плечу и показал рукой. — Кларенс, у нас тут еще один новичок. Зовут Энсон... — он покопался в воспоминаниях и помахал рукой, будто это поможет вспомнить фамилию.

— Миллер, — подсказал я.

— Точно. Энсон Миллер пришел на встречу с начальником тюрьмы.

— Приятно познакомиться, — я протянул руку для рукопожатия, но Кларенс уставился на нее жестким взглядом с каменным лицом. В его глазах виднелась тревожащая бездна.

Я убрал руку и натянуто улыбнулся, поправив рюкзак на плече и выпрямившись. Я постарался вложить в свою позу авторитет, чтобы показать, что я не тряпка. Я был ростом метр восемьдесят с лишним и в отличие от своих бывших коллег в исправительной колонии Айония (Ай-Макс сокращенно), все свободное время сжигал стресс в спортзале вместо того, чтобы пить в местном пабе.

— Сюда, — промямлил Кларенс.

Я не отставал от него, подстроившись под его неспешный шаг, пока мы направлялись к главному зданию. Прежде чем мы скрылись в стенах тюрьмы, я бросил последний взгляд на рассвет, пока меня не закрыли внутри с остальными.

Кларенс так и молчал, пока мы петляли по однообразным тусклым коридорам. Флуоресцентное освещение было резким и било по глазам на контрасте с некогда белыми бетонными стенами. Теперь они сделались тусклыми и безликими, словно высасывали жизнь из всех, кто по ним проходил.

Бряцанье ключей и лязг металла прервали мое разглядывание коридора. Кларенс завел меня в очередную секцию тюрьмы и вскоре остановился перед одной из немногих дверей, за которыми присутствовала жизнь. Маленькая табличка обозначала место нашего назначения. Там было написано «Пирсон Оберк, начальник тюрьмы».

— Он еще не пришел. Приходит каждый день в шесть. Жди здесь.

Кларенс толкнул дверь и мотнул подбородком, показывая мне заходить внутрь. Там был большой стол с металлическим каркасом, несколько стульев, сертификаты в рамках на стенах, а также умирающий папоротник в углу, которому, похоже, отчаянно был нужен полив и солнечный свет. Тут не было окон. Не было излишеств. Ничего, что развеяло бы суровую атмосферу, витавшую во всем учреждении. Это был функциональный офис, ничего более. В воздухе чувствовался запах кислого кофе и плесени.

Я поблагодарил Кларенса, который никак не отреагировал, затем зашел в кабинет. Бросив рюкзак на пол, я сел на край стула со стальным каркасом и подергал футболку на груди, проветриваясь. Из-за нервов я потел как свинья. Не помогало и то, что циркуляция воздуха в здании была дерьмовой, воздух казался застоявшимся и заглохшим.