Пожар моего сердца - Соня Менделеева

— Не думаю, что я именно тот, о ком тебе нужно беспокоиться, — прошептал он и, не дожидаясь ответа, прильнул губами к ее губам в страстном поцелуе.

В ту же секунду она полностью растворилась в нем.

Глеб довел ее до крайности. Несмотря на то, что он еще не был внутри нее, она уже чувствовала его повсюду. Он уже проник ей в душу.

Анна изо всех сил старалась сдержать стоны, которые так и норовили вырваться наружу. Она знала, что, если позволит им подступить к горлу, то уже ни за что не сможет заглушить эти мощные крики.

В конце концов, она всего лишь человек. И было трудно не отпустить контроль полностью.

В то же время необходимость сохранения тишины действительно повысила уровень накала. Из-за необходимости молчать то, что они делали, казалось еще более интимным и запретным. Она словно снова стала подростком, целующимся на заднем сидении машины, надеясь, что в окно не постучит прохожий в самый неподходящий момент.

Глеб провел руками вверх и вниз по ее телу, и от его сильной хватки Анна почувствовала себя крошечной в его объятиях.

Было так много вещей, которые ей нравились, когда она была с Глебом, но если бы пришлось сузить список до одной-единственной, самой важной вещи, которая находилась на вершине пирамиды «Что мне нравится в отношениях с Глебом», — это то, насколько защищенной она чувствовала себя с ним. С Глебом она могла просто расслабиться и пустить все на самотек.

Он стянул с нее рубашку через голову, и она почувствовала, как край ткани скользит по сверхчувствительной коже. Как будто она могла сузить кругозор и идентифицировать тысячи отдельных ощущений, которые в совокупности создавали одно гигантское ощущение абсолютного блаженства.

Но затем ее осенило осознание, которое моментально заглушило все теплые и прекрасные чувства, вызванные ласками Глеба.

Забыв на мгновение о запрете на звук, Анна громко ахнула. Ее глаза широко раскрылись. Она не могла поверить, что не подумала об этом сразу.

Глеб отстранился, встревоженно глядя на нее.

— Что? Что случилось, детка? Анна покачала головой.

— Глеб, мы не можем делать это здесь, — прохрипела она.

Замешательство омрачило его черты.

— Почему нет? Мы за закрытыми дверями. И мы уже решили, что будем вести себя очень тихо.

Румянец покрыл ее щеки, что не имело ничего общего с возбуждением. Нет, в этом случае это было связано со смущением в чистом виде.

— На двери нет замка, — прошептала Анна. — Любой может просто войти сюда. Девочкам и Данилу иногда снятся кошмары и…

Чувство паники захлестнуло ее, когда она тараторила так, будто этот немыслимый сценарий осуществился в реальности, а не только в ее воображении.

Однако Глеб только улыбнулся.

Теперь настала ее очередь чувствовать замешательство.

— Мне кажется, ты не понял, что я только что сказала. Мы не можем этого сделать. Эта комната небезопасна. Выражение самодовольного веселья не сходило с его лица, когда он прошептал в ответ:

— Конечно, мы можем. Нам просто нужно обезопасить ее самим. Глеб наклонился вперед, крепко прижимая ее всем телом к двери. — И веди себя очень, очень тихо, — прошептал он ей в шею.

Жар, несколько мгновений назад покинувший ее тело, хлынул обратно в вены. Ее сердце снова колотилось со скоростью миллион километров в час, а дыхание было настолько учащенным, словно она только что пробежала марафон.

Глеб наклонился, чтобы покрыть поцелуями ее ключицу, но у Анны появилась другая идея.

Как бы сильно она ни ценила то, что он всегда заботился обо всем и заставлял ее чувствовать себя такой желанной, но сейчас она подумала, что, возможно, настала его очередь получить немного внимания и заботы.