Из четырех своих двоюродных братьев и сестер Мозалевых Глебу наиболее близки были Алина и Дима. Его старший двоюродный брат Андрей был ровесником Гены, так что они вдвоем всегда занимались тем, что положено делать только «детям постарше». А Нина была необузданным ребенком. Она влипала в неприятности везде, где только могла их найти. Алина же всегда была где-то поблизости и тихо наблюдала. Она сидела и читала рядом с ним и Димой, когда они играли в денди, или она сидела и читала на лавочке, пока они с Димой строили планы по захвату мира. Или она сидела и читала на тротуаре, пока они с Димой катались на великах по окрестностям.

Все еще было трудно поверить, что она — мама близнецов.

— Я чувствую себя хорошо. Отдохнувшим.

Прошлую неделю он провел в режиме восстановления. Он прошел несколько сеансов криотерапии, чтобы помочь своим клеткам восстановиться, и много спал. У него немного болели плечо и поясница, но в остальном он чувствовал себя хорошо.

— Мы собираемся прогуляться по центру. Присоединишься?

Алина продолжала качать коляску, а девочки все так же спали.

— Не могу. Я здесь, чтобы кое с кем встретиться.

— О? — Лицо Алины просветлело.

— Нет. Все совсем не так. Она блогер.

— Еще одно интервью! — Ее плечи сочувственно опустились.

Его семья знала, как сильно он ненавидел общаться с прессой.

— Ага. Но если я закончу пораньше, напишу тебе, и, может быть, к тому времени эти сони проснутся.

Нина подошла к ним с пакетом готовой еды в руках.

— Я готова. Ты идешь?

— Он не может. Он здесь кое с кем встречается, — вела ее в курс дела Алина.

— О? — Выражение лица Нины просветлело от интереса.

— Чтобы дать интервью, — закончила Алина.

— Извини, — посочувствовала Нина.

Тон Алины стал оптимистичным, когда она разворачивала коляску, направляясь к двери:

— Ты придешь на ужин в воскресенье, верно?

Ничего на свете не могло оторвать его от стряпни тети Раисы. Ее пирожки были настолько идеальны, что таяли во рту, а медовик был настолько вкусным, что за него можно было убить. Во время тренировок ему приходилось воздерживаться от воскресных ужинов, чтобы не нарушать диету. Но в эти выходные он планировал по полной оторваться и наесться до отвала.

— Да. Я буду.

Он помахал им вслед, когда они уходили.

Глеб наблюдал из окна, как его двоюродные сестры посмотрели в обе стороны, прежде чем перейти дорогу. Его взгляд скользнул вдоль улицы.

Он оглядел район, и точно так же, как это было, когда он приехал, в его груди поселилось чувство умиротворения. У него не было никаких сомнений в том, что именно здесь его место.

Он как раз собирался снова проверить свой телефон, когда тот зазвонил. Он поднял трубку и увидел сообщение от Милы, сообщавшей ему, что Рена опаздывает, у нее что-то случилось с машиной, но она скоро будет.

Он ответил, что подождет.

Откинувшись на спинку стула, он поднял руку над головой и схватился за локоть, чтобы размяться. Снова выглянув в окно, он заметил, что к ресторану подъехала машина и припарковалась напротив. Точнее, он заметил потрясающую женщину, сидевшую в машине, припаркованной теперь прямо перед окном.

Первое, что привлекло его внимание, — темно-каштановые волосы, ниспадающие на гладкую кожу ее обнаженного плеча. Полные вишнево-красные губы располагались под милым носиком-пуговкой. Ее кожа была кремовой и казалась мягкой на ощупь. Его внезапно охватило желание просто протянуть руку и прикоснуться к ней.

Глеб прищурился и наклонился вперед, пытаясь разглядеть ее получше через стекло. Она разговаривала либо сама с собой, либо по телефону. Он зачарованно наблюдал, не в силах оторвать от нее взгляда, когда она сделала несколько глубоких вдохов. Она выглядела взволнованной. Напуганной. Растерянной.