Несмотря на то, что после обеда погода окончательно испортилась, на душе у меня было непривычно легко. Старательно огибая грязные лужи, я невольно улыбался, вспоминая это нелепое столкновение с Ниной. Давно я не попадал в столь дурацкую ситуацию. Дурацкую, но тем не менее забавную. Прикоснувшись к пострадавшему лбу, я сморщился. Девушка права, там точно будет синяк. Надеюсь, она пострадала меньше. Перед мысленным взором возникло смущенное, покрасневшее личико. Ну что за милое дитя!

— Корнилов, ты что влюбился? — от неожиданности я аж вздрогнул. У подъезда стоял никто иной, как Сергей Антипов собственной персоной. Твою мать, даже после тяжелого трудового дня мне нет покоя! — Поэтому динамишь меня, да?

— Прости, но ты не в моем вкусе.

— Ты понимаешь, о чем я, — фыркнул друг. — Ты поэтому не хочешь со мной идти в клуб? Колись, кто она?

— Ни в кого я не влюбился! С чего ты вообще это взял?

— А чего тогда лыбишься как идиот?

— Черт возьми, у меня что просто не может быть хорошего настроения? — не выдержал я.

— Эм, нет, — не задумываясь выдал друг. — Большую часть времени ты хмурый ворчливый препод. Знаешь, что такое профессиональная деформация? Вот ты яркий ее представитель. Вроде на вид молодой мужчина, а по факту старый брюзжащий препод, свихнувшийся на своем предмете, зарывшийся в ветхие книжонки, которые стали ветхими потому, что по несколько раз в день эти дрожащие от предвкушения ручонки перелистывают одни и те же страницы…

— Эк тебя поперло, — прервал я этот поток красноречия. — Уже накатил что ли с утра?

Не слышал большего бреда. Да, я всегда ответственно относился к своей работе, но уж явно был далек от образа, так ярко описанного только что другом.

Обиженно фыркнув, тот закатил глаза.

— Просто стараюсь тебя предостеречь. От работы кони дохнут. А любовь до добра не доводит.

— Я все равно не пойду с тобой в клуб.

Протиснувшись мимо Антипова, я вошел в подъезд. Но этот человек явно не понимал намеков. Его трескотня эхом отразилась от облупленных стен.

— Я вообще-то не ради этого пришел. Выручи по-братски, дай часок за ноутом поработать, а то мой накрылся, сроки горят, начальство с утра мозг выносит, а я как…

— Ладно! При условии, что на этот час ты заткнешься.

— Спасибо, брат! Ты просто не представляешь, насколько поможешь мне. А то Вавилов с утра так орал, я думал у меня барабанные перепонки…

Нет, этот человек явно не понимает намеков.

— Антипов, мать твою!

— А мать я попрошу не трогать, — вдруг раздался сверху знакомый голос. Мы оба замерли, как один задрав головы. Возле моей двери стояла мама, вот это неожиданность! Я сразу невольно подтянулся, чтобы хоть немного соответствовать этой красивой, статной женщине. Кажется, на Сергея она произвела тот же эффект.

— Мария Алексеевна, какой приятный сюрприз, — тут же расплылся в улыбке друг. — Выглядите как всегда изумительно.

В этом Антипов был прав, моя мать была на редкость везучей женщиной из тех, кого годы только украшали. Всегда аккуратно, волосок к волоску, уложенные волосы цвета воронова крыла, несмотря на возраст так и не тронутые сединой; синие, как омуты глаза; гордая осанка. Для меня оставалось загадкой, почему эта женщина до сих пор оставалась одна, ведь после смерти отца прошла уже целая вечность. Кажется, она до сих пор его любила. Даже пятнадцать лет спустя.

— Сереженька, — польщенно улыбнулась мама. — Как же я рада тебя видеть, ты стал выглядеть еще более мужественным.

Слушать оды Сергею Прекрасному мне хотелось меньше всего, поэтому я пригласил всех войти.

— Приготовить тебе чай или кофе?

Осмотревшись, мама отрицательно покачала головой.

— Нет, Максим, благодарю, но я к тебе ненадолго.