Перекрёсток - Анастасия Март

Она улыбается несмело. А я делаю решительный шаг навстречу, дотрагиваюсь до её щеки. Секунда — и наши губы находят друг друга. И вопреки всем моим опасениям и каким-то мальчишеским страхам Ангелина не отстраняется, не отскакивает в сторону с криком «что ты себе позволяешь?!». Нет, она отвечает на поцелуй. Сначала осторожно, потом всё увереннее. Её дыхание обжигает, вкус лесных ягод дурманит сознание, говорит «до свидания» остаткам здравого смысла. И остановить бы время, чтобы насладиться этим моментом, о котором я подсознательно мечтал с нашей первой встречи, но звонкий детский крик не оставляет нам шанса:

— Мама!

А затем тихое:

— Ой…

— Спалились, — усмехаюсь я, нехотя отпустив Ангелину.

— Не волнуйся, — лукаво щурится она, — Лерка умеет хранить секреты.

— А я не хочу делать из наших отношений секрет. Наоборот, хочу рассказать об этом всему миру. Может, соберем журналистов и назначим пресс-конференцию?

— Боюсь, после такой выходки у меня не будет ни малейшего шанса понравиться твоим родителям, — Геля смеётся, воспринимая в шутку мои слова, — ладно, пошли к детям, пока они весь дом не перевернули вверх дном.

Вечером, когда солнце скрывается за горизонтом, мы вчетвером выходим во двор и хоть и с трудом, но всё же устанавливаем двухкомнатную палатку и забираемся внутрь.

— Давайте рассказывать страшные истории! — вскрикивает Ник, и Лерка тут же подхватывает идею:

— Давайте, давайте!

— Малы вы ещё для страшных историй, — хмурится Геля. — Спать потом не будете. Давайте, лучше сказку я вам сказку расскажу.

Насупившиеся, но притихшие детишки сказку слушают внимательно, затем синхронно зевают и засыпают крепким безмятежным сном.

— Они уснули, — одновременно облегченно и растерянно говорит Ангелина, повернувшись ко мне.

— И нам пора.

— Э-э…

Она смотрит на вторую комнату палатки.

— Там?

— Ну да.

— Вдвоем?

— А тебя это смущает?

— Нет…

— Тогда пошли.

В комнате палатки темно и тихо. Геля садится на пол, обхватив руками колени.

— Я…

— Давай потом все обсудим, — предлагаю я, понимая её чувства, — просто иди ко мне.

Она молча кладет голову мне на плечо, и всё в этот момент кажется таким правильным, таким естественным, единственно верным. Нам не нужно разговаривать, чтобы понять и принять наши чувства.

Через несколько минут её тяжелые прерывистое дыхание становится спокойным, она засыпает на моём плече. И мне становится так спокойно и хорошо, как никогда в жизни не было.

Потому что это правильно. Потому что так и должно было быть.

***

До конца отпуска остаётся всего пара дней, но неожиданный телефонный звонок не даёт насладиться ими в полной мере.

— Артур Альбертович, — голос моего секретаря звучит напряженно, — вам нужно срочно подъехать в офис.

— Что случилось?

— Боюсь, что это не телефонный разговор…

Смотрю на трубку с удивлением. Мой секретарь — опытная сотрудница, прямолинейная и даже жесткая. Говорить загадками не в её стиле, значит, действительно произошло что-то срочное. И неприятное. К н и г о е д. н е т

Наспех переодевшись, спускаюсь в столовую, где завтракают дети и Ангелина.

— Присоединишься? — Геля улыбается, смотрит на меня ласково, спокойно и одновременно так, что от этого взгляда внутри всё сжимается, в тугой узел завязывается.

Как же хочется остаться. И ведь обещал себе забыть о работе на эти две недели! Да и внутренний голос требует послать дела подальше. Слово предчувствие какое-то… нехорошее. Словно нельзя уезжать. Нельзя оставлять Ангелину одну.

«Ерунда, — пытаюсь убедить сам себя, — ей ничего не угрожает, она в полной безопасности. Да и я мигом, в офис и обратно. Всего каких-то несколько часов…»

Заглушаю вопли внутреннего голоса и подхожу к Ангелине.

— Мне надо в город, — целую её в макушку, что-то срочное на работе.