Перекрёсток - Анастасия Март

Внешне — светловолосая и зеленоглазая копия Илонки, характером он не был похож ни на кого из нас. Тихий, застенчивый, улыбчивый мальчишка. Совершенно не избалованный материальными благами, добрый, щедрый, всегда готовый поделиться игрушками или чем-то ещё.

Возвращаясь домой и подхватывая на руки бегущего с криком «папа!» Никиту, я порой чувствовал себя худшим отцом на свете. Я мог бы дать ему всё, что он только пожелает, кроме самого важного — времени, проведенного вместе. Совместной рыбалки. Игры в футбол на заднем дворе нашего дома. Просмотра каких-нибудь дурацких детских мультиков. Походов в кафе, кино, аквапарк и так далее.

Нам так отчаянно не хватало всего этого, но из-за колоссальной занятости я постепенно превращался в «папу выходного дня».

Даже мой отец, фанатично преданный своему делу, как-то укоризненно сказал:

— Всех денег не заработаешь, Артур. А вот сына ты можешь упустить. Поверь, я знаю, о чём говорю.

Последняя фраза была наполнена горечью. И я верил ему. Вспоминал себя в возрасте Никиты, вспоминал, как злился на отца, как мне не хватало его внимания. Как порой ненавидел и себя, и его, вечно преследуемый каким-то чувством одиночества, ненужности и неприкаянности.

А в итоге? Наступаю на те же грабли.

Папаша года, блин.

Зато Илонка угрызениями совести не мучилась. После родов она оплакивала свою идеальную фигуру, рыдала в голос над появившимися на груди и животе растяжками, истерила по поводу некогда шикарных, а теперь превратившихся в желтую солому (как она выражалась) волос. Видимо, накопленный за месяцы беременности негатив стремительно рвался наружу.

Дни бежали вперед, и время пошло Илонке на пользу. Вернув свою идеальную внешность с помощью бесчисленных косметических процедур, жена успокоилась. И образ жуткой семейки из рекламы йогуртов был восстановлен.

Ох, как вспомню все эти фотосессии, все эти слащавые статейки в журналах, повествующие о «настоящей любви, которую так редко встретишь в наши дни». Тошно становится.

Но больше всего меня напрягало другое. Илона, от которой не требовалось ничего, кроме как заниматься воспитанием сына, совершенно не уделяла ему внимания. Порой казалось, что она вообще не любит мальчика.

Кормить грудью — да ни за что. Жить Никита должен в отдельной комнате, потому что у жены от его крика по ночам болит голова. И да, неплохо бы нанять няню. И что, что ему едва ли исполнился месяц? Илона уже устала.

В конце концов, вся эта хрень привела к максимально откровенному разговору между нами. В ходе которого Илонка признала себя плохой матерью, а я откровенно заявил, что никогда её не любил. По дернувшемуся лицу жены стало понятно — её мои слова задели.

Но компромисс всё же был найден.

Итак, я обеспечиваю Илону деньгами, а взамен получаю идеальную супругу, которая всегда шикарно выглядит, удовлетворяет мои желания по первому требованию и никогда и ни под каким предлогом не насилует мне мозги.

Вот только не совсем было непонятно, как в эту концепцию вписывался наш сын. Илонка смогла убедить меня, что под присмотром квалифицированных педагогов, гувернанток, нянек и прочего персонала Никите будет лучше. Но всё равно я прекрасно понимал, что в сердце взрослеющего сына растёт огромная дыра, подпитываемая тем самым чувством ненужности. И старался сделать всё возможное, чтобы дыра эта не разрослась до гигантских размеров.

До поры до времени и меня, и Илонку всё устраивало. Но всё-таки безделье и праздный образ жизни накладывает свой отпечаток. В последние месяцы уставшая от «ничегонедения» жена вдруг решила прощупать почву и найти брешь в моей эмоциональной броне.