Танцующий в темноте - Т. Мартин

Глубокое желание причинить боль этому сукиному сыну поднимается к горлу. Даже в этом одурманенном состоянии мне хочется развернуться и вонзить свои острые ногти в его яйца.

Вместо этого я напоминаю себе, зачем я здесь, и выдавливаю из себя ответ.

— Двадцать лет. Просто девушка.

Я делаю паузу, концентрируясь на том, чтобы связать свои слова воедино, чтобы перестать говорить невнятно.

— Официантка. Никто.

— Ты зря тратишь время.

Темные глаза Адама пристально смотрят на меня, пока он двигает челюстью.

— Нет ничего более нечестного, чем слова.

С тяжелым ворчанием Грифф облизывает тыльную сторону моего уха, погружая палец глубже. Мои ноги подкашиваются, а на лбу выступает пот. Единственное, что помогает преодолеть жгучую боль, — это представлять все способы, которыми я хочу причинить ему боль, поцарапать его, вцепиться в него когтями, пока красное не затуманит мой взор. И бессмысленный, настойчивый вопрос Адама, когда он наблюдает за всем происходящим, только разжигает мой гнев еще жарче.

— Ч-что ты хочешь от м-меня?

Я едва справляюсь, не сводя с него глаз.

Он делает шаг вперед. Затем еще один. Его волосы касаются моего лба, когда он наклоняется и мягко говорит:

— Чего я хочу? — его пальцы медленно касаются изгиба моей шеи. — Я хочу, чтобы ты показала мне. Покажи мне, кто ты, маленькая мышка.

Без предупреждения Грифф погружает свой палец глубже в меня, затем одним движением вынимает. Подавляя дрожь, я не оглядываюсь, когда этот засранец хватает меня за плечи с обеих сторон, его тупые ногти впиваются в мои ключицы.

Его собственническая хватка проникает в мои поры, и что-то маленькое внутри меня увядает.

В этот момент я принадлежу ему.

Они все так делают.

Треск последней нити моего контроля, разрывающейся пополам, в тысячу раз хуже любого физического урона, который Грифф может нанести мне в этой комнате. Бабочки порхают в животе, кружась так быстро, что я кружусь вместе с ними, и с таким же успехом я могла бы свисать с крыши одного из лучших небоскребов Нью-Йорка, держась лишь мизинцем.

Большие карие глаза моей сестры всплывают в сознании. Ее заразительная улыбка. Громкий смех, от которого кружатся головы. Цветочный шампунь, напоминающий о диких садах весной. Тупая боль пронзает мою бешено колотящуюся грудь.

Наблюдая за Адамом, я знаю, что мне нужно делать. Есть один способ показать ему и его братьям, что я хочу этого. Это либо он, либо Грифф, и я ни за что не собираюсь делать это с последним.

Высвобождаясь из хватки Гриффа, я не отрываю взгляда от Адама и опускаюсь на колени. Секунду я раскачиваюсь, упираясь одной рукой в пол, прежде чем обрести равновесие. Как только я выравниваюсь, я выпрямляюсь и намеренно облизываю губы, надеясь, что моя соблазнительная сторона понравится ему. Его брови хмурятся, но он ничего не говорит. Я поднимаю свои тяжелые руки к его поясу, расстегивая его дрожащими руками. Я делала это достаточно много раз раньше, но никогда в комнате, полной наблюдающих мужчин.

Никогда с таким мужчиной, как этот.

Я неловко расстегиваю его ремень, затем расстегиваю молнию. Я слышу тихий свист из середины комнаты, где сидит Райф. Мое дыхание учащается, нервы сжимают желудок, пока я не чувствую тошноту. Как только я начинаю просовывать пальцы в брюки Адама, сильная рука обхватывает мое запястье, останавливая меня.

Я поднимаю на него взгляд, мои губы приоткрываются в безмолвном вопросе.

Это то, чего он хочет, не так ли?

Когда я пытаюсь снова, его хватка болезненно усиливается. Он скрежещет зубами, едва заметно качает головой, что очень похоже на предупреждение.

— Кто. Ты.

Именно тогда я замечаю кончик черной рукоятки ножа, торчащий из кармана его брюк, всего в нескольких сантиметрах от моих пальцев. Мой взгляд возвращается к нему, биение в груди учащается. Его хватка остается твердой, но в глазах пляшет вызов.