Я прижимаю ее к себе и наклоняю голову, позволяя своим губам коснуться ее лба. Позволяя ее запаху, мягкости, дыханию наполнить меня. Она нежна в моих объятиях, так похожа на мышку, которую пытается изобразить.

Но она никогда не была мышью. Возможно, она также никогда не была львом.

Учитывая количество раз, когда ее сжигали и она восставала из пепла, я начинаю думать, что она сама по себе уже является чем-то большим. Рядом с ней я простой смертный. И черт меня подери, если я не стал ее добровольной добычей.

— Жизнь разобьет твое сердце.

Не забудь сказать спасибо.

— Майя Луна

Мой вес погружается во что-то твердое, грудь поднимается и опускается у моей щеки. Мои глаза такие тяжелые, что я хочу держать их закрытыми вечно. Но мягкие удары вибрируют под нашими телами, укачивая меня, и я заставляю себя открыть глаза, чтобы осмотреться. Моему затуманенному взгляду требуется секунда, чтобы сфокусироваться на затемненном окне напротив. Спинки кожаных сидений слева от меня.

Я в машине.

Светлые волосы попадают в поле моего зрения, и блестящие карие глаза Фрэнки встречаются с моими.

— Эмми, — шепчет она, и новая слеза скатывается с ее ресниц. — Теперь все в порядке. Мы едем домой.

Она придвигается ближе и обвивает рукой мою талию. Я хочу ответить. Я чувствую, что должна. Но я отключена от своего тела, образы в мозгу настолько фрагментны и переполнены, что усталость захлестывает меня при одной мысли о попытке говорить.

Фрагменты все еще накатывают на меня волнами. Некоторые связаны с голосами. Другие заглушены яркими цветами. Ни один из них не выстраивается в четкую картину, которая мне нужна.

Переведя взгляд вверх, мое сердце сжимается, когда я обнаруживаю, что Адам смотрит на меня сверху вниз. Глубокие голубые глаза пристальны, но уставшие, когда он изучает мое лицо. Густые волосы взъерошены во все стороны, его тело напряжено под моим. За этими страдающими, но пронзительными глазами скрывается душа, которая говорит с теми частями меня, которые я не совсем понимаю, но которые определенно чувствую.

Я вижу мужчину.

Я вижу мальчика.

Я слышу ласковые слова и чувствую, как улыбка однажды заиграла на моих губах, когда он сидел за решеткой и давал мне то, чего ни у кого никогда не было.

Дружбу. Надежду. Доверие.

Но потом до меня доходит предательство. Он не просто заслужил мое доверие. Он вырвал его прямо из моей пятилетней груди.

Мои глаза закрываются, когда я падаю на него спиной, тяжесть тысячи кирпичей давит на сердце. Когда я отключаюсь, мне интересно, что происходит у него в голове, когда он смотрит на меня.

Интересно, видит ли он их.

Синяки, которые он оставил на моей душе.

Я откидываю голову на подушку, матрас прогибается, когда рядом со мной происходит движение. Вздох срывается с губ, когда я вытягиваю руки. Такое чувство, будто я проспала несколько дней. Мои брови хмурятся, когда лицо сестры снова материализуется передо мной. Только на этот раз это успокаивает. На этот раз я беру ее за руку, и мягкая улыбка приподнимает ее губы. Тело расслабляется, когда она гладит мои волосы свободной рукой, и я думаю, что мои глаза увлажнились.

— Фрэнки, — шепчу я, у меня пересохло в горле. — Мне так жаль. Все, что случилось, это все из-за меня. Из-за того, кто я есть. Ничего бы этого с тобой не случилось, если бы я не появилась у твоей двери в тот день…

— Ш-ш-ш, — ее улыбка становится шире, но глаза задумчивы. — Тебе не нужно извиняться передо мной. Я не должна была позволять маме обращаться с тобой так, как она обращалась.

Она сглатывает, ее взгляд мечется между моими глазами.