Сплит (ЛП) - Дж. Солсбери

Она качает головой, длинные пряди ее волос колышутся от этого движения.

— Я здесь с Лукасом…

— Больше нет.

— Тебя не приглашали. — Последнее слово звучит ядовито, но я не упускаю дрожь страха в ее голосе.

Как, черт возьми, она смеет.

— Меня не приглашали? Меня не надо приглашать! — я подхожу к ней, от ярости мои мышцы напрягаются и дрожат. — Это ты шлюха, которую ни хрена не приглашали!

Должен отдать ей должное. Несмотря на боль, которая пронзает ее глаза, она не отступает, что, кажется, еще больше напрягает мой член.

Сука.

— Ты не послушала, когда я сказал тебе оставить его в покое.

Она расправляет плечи.

— Я не хочу оставлять его одного.

— Что, ты думаешь, здесь произойдет? Что за бредовая фантазия маленькой девочки крутится в твоем крошечном мозгу, а? Ты думаешь, он влюбится в тебя? Что вы вдвоем уедете в закат и будете жить долго и счастливо?

— Что?.. Нет!

— Ты ведь этого хочешь, не так ли? Ты хочешь Лукаса, потому что его легко контролировать. Тебе нравится власть, которую ты имеешь над ним, не так ли? Используя эту киску, чтобы контролировать бедного ублюдка.

Она съеживается.

Я наклоняюсь к ней и, как бы мне ни хотелось обхватить руками ее прелестную маленькую шейку, сжимаю кулаки по бокам.

— Держись от него подальше.

— Я не хочу. — Ее голос тихий, робкий. Она проигрывает свою борьбу. Наконец-то.

— Мне плевать, чего ты хочешь. Ты хоть представляешь, сколько женщин пытались трахнуть Лукаса? Сколько раз мне приходилось спасать его от изнасилования?

Ее губы дрожат, и она качает головой.

— Ты лжешь.

Низкий смешок эхом отдается в моей груди.

— Ни хрена ты не знаешь. И благодаря мне он тоже.

— Расскажи мне.

— Зачем? Чтобы ты могла жалеть его больше, чем сейчас?

— Мне его не жаль. — Ее полные губы опускаются, когда она, скорее всего, понимает ложь в своих словах.

— Ну, конечно. Повторю это еще раз. — Я глубоко дышу, пытаясь справиться со своей яростью. — Оставь его в покое, мать твою!

Она приближается, приподнимается на цыпочки и смотрит мне прямо в лицо.

— Если ты так сильно хочешь, чтобы я ушла, почему не позволил Дастину заполучить меня той ночью в баре?

Ее слова ударяют меня в грудь. Я надеялся, что она забудет ту ночь. Все это.

— Иди домой, Шайен. — Мое рычащее требование не сдвигает ее ни на сантиметр.

Упрямая сука.

— Скажи мне. Если ты так меня ненавидишь, то почему защитил меня от Дастина?

Я стаскиваю дурацкую кепку Лукаса, в отчаянии провожу рукой по волосам и сжимаю их в кулак, пока кожа не начинает гореть.

— Если я скажу, ты уйдешь?

— Ни за что.

Мой взгляд устремляется к ней.

— У тебя есть желание умереть или что-то в этом роде?

— Я не боюсь умереть, если ты об этом спрашиваешь. — Ее тело дрожит, выдавая ее слова. — Я тебя не боюсь.

Ах, ложная уверенность.

— Ты посреди темного леса. Дома нет никого, кто мог бы убедиться, что ты доберешься туда в целости и сохранности. Я мог бы похоронить тебя и отдохнуть к утру, если бы захотел.

Она отступает на шаг.

— Ты бы не стал.

Мои губы снова изгибаются, обнажая зубы.

— Ты ничего не знаешь о том, что бы я сделал и чего бы не сделал.

— Вот тут ты ошибаешься. — Она расправляет плечи в жалкой попытке обрести уверенность. — Ты защищаешь Лукаса. И никогда не причинишь мне вреда, потому что знаешь, что это причинит боль ему.

Я моргаю, обдумывая ее слова.

— Немного боли сейчас, чтобы спасти его от большой боли в будущем, того стоит.

— Да? Поэтому ты морил его голодом?

Туше. Сука умна.

— Так и знала. Ты морил его голодом в наказание. Совсем как его мать.

Я хватаю ее за руку и толкаю назад.