— Хотела бы я на это посмотреть, — выдохнула я, рассмеявшись.

— Ты тоже не кажешься слишком расстроенной, — указал Энди.

— А я и не расстроена. Решение должно быть твоим в первую очередь. — Энди не стал спорить с моим выговором. — Ты можешь просто покончить с этим прямо сейчас.

— Я уже предлагал это Самюэлю раньше, — признался он. — Я сказал ему, что для вас двоих было бы глупо продолжать планировать последнюю часть.

— И что он сказал?

— Сказал, что вы с ним очень похожи, и у него предчувствие, что ты захочешь довести дело до конца.

Я кивнула.

— Отлично. Значит, так и будет.

Самюэль был прав. Я не хотела сдаваться. Очевидно, и он тоже.

Я лежала и смотрела на светящиеся в темноте звезды на моем потолке. Энди тяжело дышал рядом со мной, я расслабилась на кровати и позволила своим мыслям вернуться к событиям вечера. И улыбнулась в темноте, вспомнив, что Ник пригласил меня на свидание. Он не был противным или назойливым по этому поводу, и он мне действительно нравился. Но потом в памяти всплыло хмурое лицо Самюэля, когда он застал нас за разговором на улице. И это серьезное выражение лица сменилось чем-то другим… чем-то сбивающим с толку, когда я позволила своему разуму вспомнить тот проклятый боди шот. Да, теплое пушистое чувство, вызванное приглашением Ника, было растоптано, как сигарета под его каблуком, когда я позволила себе пересмотреть свою реакцию на Самюэля. Это было несправедливо.

Я нахмурилась по совершенно другой причине, когда неприятная вонь дала о себе знать в пределах моей маленькой комнаты, а точнее, из области прямо рядом со мной. Я закашлялась и прикрыла нос.

— Боже, Энди, — простонала я.

Он сонно засмеялся рядом со мной, и на меня накатила еще одна волна вони.

— Во всем виноваты маринованные яйца и пиво, — со смехом сказал мой лучший друг.

— Фу! — я скатилась с кровати и направилась к двери.

— Куда ты? — прошептал Энди.

— Я не собираюсь спать в вони из задницы, — прошипела я.

В коридоре достав из шкафа подушку и одеяло, я поплелась вниз, чтобы постелить на диване. К счастью, сбивающие с толку воспоминания о прошедшем вечере остались в стороне, и я заснула, как только устроилась на потертых и удобных подушках подо мной.

Высадив отца на работе, я выбежала на улицу, чтобы проверить почту.

— Доброе утро, Джой! — я помахала рукой матери Энди и Самюэля.

Женщина загружала коробки в багажник своей машины и ответила на мое приветствие широкой улыбкой. Я оставила ненужный рекламный мусор там же, в нашем выцветшем белом почтовом ящике, и пошла помочь ей с последними вещами на крыльце.

— Что делаешь сегодня? — спросила я, ставя коробку рядом с остальными, которые уютно устроились в небольшом пространстве ее багажника.

— Иду в закусочную за запасами, — сказала Джой. — Затем отправлю все это и все остальное в церковь.

Я кивнула. Это была рутинная работа, которой я наслаждалась, когда была младше. Джой и Ларри всегда раз в месяц жертвовали дополнительные запасы еды и продуктов питания в местную продовольственную кладовую. Комнаты, пристроенные к задней части Первой баптистской церкви, служили своего рода хранилищем, где пожертвованные продукты питания и одежда сортировались и упаковывались для раздачи нуждающимся. Большинство пожертвований помогали на местном уровне тем, кто сталкивался с финансовыми трудностями, чрезвычайными ситуациями или имел проблемы со здоровьем.

— Я могу помочь? — спросила я. — В папином грузовике больше места, чем в твоем багажнике.

— Это было бы замечательно, Эмми, — улыбнулась Джой. — У меня завал сегодня утром. Я еще обещала помочь в Центре для престарелых.

— Позволь мне позаботиться об этом, — я решительно кивнула. — Я заберу остальное в закусочной, и тебе не придется ни о чем беспокоиться.

— Спасибо, дорогая, — улыбнулась Джой.