Шафер - Кэт Таммен

Я протянула ему ладонь, и он, поколебавшись лишь мгновение, улыбнулся. Отец вытащил конфету из переднего кармана и вложил ее мне в руку. Я быстро развернула её и засунула за щеку. Знакомый вкус и сладкое напоминание о том, что некоторые вещи никогда не меняются, придало мне сил оттолкнуться ногами к двери.

Папа припарковался на обочине дороги, позади и без того длинной очереди машин. Когда мы спускались к тенистому пляжу, океанский бриз доносил до нас обрывки разговоров и тихий смех. Я засунула пальцы в манжеты свитера, натянув рукава на ладони, и скрестила руки на груди, пока мы шли. Папа подстраивался под мой темп, предлагая молчаливую поддержку.

— Эмми! — Ларри был первым, кто увидел наше приближение. Он шагнул вперед с улыбкой, слишком похожей на улыбку Энди, и притянул меня к своей груди в теплых объятиях. — Я рад, что ты пришла.

— Где еще я могла быть? — беспечно спросила я.

Ларри держал меня за плечи, отступая, и некоторое время молча смотрел мне в лицо, прежде чем утвердительно кивнуть.

— Джой? — позвал он.

Его жена подняла голову от разговора, который вела. Когда ее глаза встретились с моими, она встала, извинилась и подошла. Мое сердце болезненно забилось, когда я посмотрела на женщину, которая потеряла даже больше, чем я. Она постарела за несколько дней… и выглядела усталой и измученной. И все же в ее голубых глазах безошибочно читался свет решимости. Столкнувшись с демонстрацией ее силы, я понятия не имела, что ей сказать.

— Нет, — покачала головой Джой, когда услышала, как я начала запинаться. — Сегодня никаких слез, — она глубоко вздохнула и улыбнулась мне. — Ты знала Энди лучше, чем кто-либо другой. Он бы не хотел, чтобы мы сидели здесь и плакали. Мы собираемся почтить его память… так, как он хотел бы, чтобы мы сделали.

Я кивнула и двинулась, чтобы обнять ее за маленькие плечи.

— Спасибо, что ты здесь, — прошептала Джой у моей щеки, прежде чем поцеловать меня. Я услышала дрожь в ее голосе и поняла, какие реальные усилия она прилагала.

— Я люблю тебя, — тихо сказала я. Во многих отношениях Джой была мне как мать.

Она сжала мое бедро своей рукой, и, обняв друг друга, мы пошли бок о бок к костру.

Большой костер на пляже давал тепло и много света. Я оглядела всех, кто присоединился. Члены семьи, которых я знала по праздникам и каникулам, друзья из средней школы, которых я узнала, и новые люди, с которыми мне еще предстояло познакомиться. Никто не смотрел на меня с жалостью, которую я боялась увидеть. Я боялась ночи неловких «очень жаль» и вежливых соболезнований. Вместо этого теплая рука протянула мне холодное пиво. Я подняла глаза и увидела Зака Литтла, который наклонил свою банку в мою сторону в безмолвном тосте. Я улыбнулась и открыла крышку, выпивая с ним в знак признательности за его подношение.

Люди толпились на пляже и расставляли складные стулья по окружности вокруг костра. Мой отец послушно сел рядом со мной. Он, вероятно, знал, что я в лучшем случае слабо контролирую свои эмоции. Было утомительно разговаривать, улыбаться и сидеть среди живых после того, как я свернувшись калачиком провела последние несколько дней рядом с мертвыми. Но когда я заметила отстраненный взгляд его глаз, пока папа смотрел на огонь, меня внезапно поразила неприятная правда.

Папа был одним из первых на месте аварии.