— Этот гад заделал тебе ребенка, а жениться не собирался. Я взбесился тогда. Дел наворотил. Чуть в тюрьму не попал. Но сестра как-то это дело замяла. Через Андрея, наверно.

Пару секунд он смотрит в окно. А потом переводит взгляд своих невозможно голубых глаз на меня. В них столько боли и столько… нежности. Утонуть можно. И я тону.

— Не надо было мне его тогда бить. Он бы бросил тебя, а я подобрал. Я тогда дураком был. Наивным благородным идиотом. Думал, так тебе лучше будет. Ошибся. Тебе, Люба, только со мной лучше будет. Поняла?

Его слова звучат жестоко. Но я вдруг понимаю, что именно такая жестокость мне и нужна. Именно такая решимость. Потому что у меня самой ее не хватит. Потому что я всегда буду чувствовать себя виноватой. И мне нужно, чтобы кто-то просто пришел и решил все за меня. Нет. Не кто-то. Мне нужен именно он. Только он один. Мой Руслан!

Эпилог

— Значит так. Я сестре все рассказал, — Руслан гладит мой живот. У него вошло это в привычку. А дочка наконец и правда успокоилась. Перестала пинать меня каждую минуту. Словно только и ждала этой уверенной папиной руки. — Андрей возьмет на себя все проблемы. Тебе и твоему сыну обеспечат охрану. И пусть только эта тварь…

— Руслан! Ты не перегибаешь? Охрана?!

Выгибаю бровь. Рассказать про наш разговор с его мачехой все же пришлось. Иначе как вообще можно было объяснить мой побег. А врать я устала. Больше никакой лжи. Только правда.

— Может и перегибаю, — соглашается, — но лучше так. Кто знает, на что способна эта су…

— Руслан!! — не могу спокойно слушать, когда оскорбляют женщин. Даже если они это заслужили. — Все же она жена твоего отца.

— Надеюсь ненадолго.

Он снова целует мой живот. А мне не верится, что все позади. Что наше расставание закончилось, как страшный сон. Закончилось и больше никогда не повторится. Что начинается новая жизнь. Жизнь, где нет места страхам и горестям. А только счастью.

Но мысль о том, что я могу рассорить его семью, все равно гложет.

— Руслан, может я тогда что не так поняла? Может она…

— Что можно понять не так в угрозе моему ребенку?! — он опять рычит.

— Нашему, — поправляю. — Все равно. Даже если твоя мачеха виновата…

— Да я ее в тюрьме сгною. Андрей поможет составить заявление. Даст адвоката…

— Как будто у мужа твоей сестры мало своих дел?

Руслан тут же мрачнеет.

— Думаешь, я сам не справлюсь? Все еще считаешь меня сопляком?!

Вскидывает упрямый подбородок. Сверкает грозным блеском голубых глаз и золотом волос, которые вспыхивают на ярком солнце. Я понимаю, как сильно обижала его в прошлом своими случайно брошенными фразами, своими поступками, когда не принимала в расчет его самого.

— Я не считаю тебя сопляком, — тяну руку, примирительно провожу ладонью по щетинистой щеке, — просто не хочу доставлять проблем твоей семье. Ты не должен из-за меня ссориться со своим отцом.

— Поверь, — он немного успокаивается — ты тут совершенно ни при чем. Наш папаша тот еще… Помнишь, я рассказывал, как он чуть не проиграл нашу семью. Стал бы так делать нормальный человек. Мы из той дыры выкарабкались только благодаря Томе и ее мужу. И я даже думать не хочу, что пришлось пережить моей сестре, прежде чем все встало на свои места.

— Но сейчас все хорошо, — глажу золото волос. Хочу, чтобы он успокоился. А то даже дочка начала бунтовать внутри.

Руслан тоже это замечает. Опять кладет руку на мой живот. Выдыхает, словно пытается всю злость из себя с воздухом выпустить.

— Прости. Разошелся.

— Кажется дочка очень ревностно относится к своему будущему папе. Похоже, она тебя очень ждала.

— Я даже не представляю, как ты могла сбежать и лишить меня такого чуда, — он снова сердится.

Но теперь лишь слегка ворчит.

— Прости. Признаюсь, что была не права.

— И будешь теперь во всем меня слушаться?

— Вот еще! — хохочу.