— Стало быть, ты считаешь, что если я продержусь какое-то время без безобразий, а потом приду к ней — она меня примет?

— Хорошо бы, конечно, но я не уверен. Мне не хочется, чтобы она думала, будто мы чего-то крутим у нее за спиной. И потом, вот еще беда — Мария Соле вовсе не на твоей стороне.

— Сука.

— Леон, будь выше этого. А главное, постарайся успокоиться. Тем более вы ведь собираетесь на Ибицу, день рождения Пьера праздновать, не так ли?

— Если мои согласятся. Знаешь, после смерти дедушки… А ты сам не хочешь поехать?

— Увы. Я должен заниматься адвокатской практикой, иначе мой папаша перекроет мне кислород… Он уже урезал мой месячный рацион до трех тонн.

— И как же ты?

— Экономлю на шмотках. Еще мама иногда чуть-чуть подкидывает… Но за это я должен покупать себе одежду в ее дурацких магазинах.

— Значит, хрен тебе, Беттега, а не Ибица.

— Странно будет ехать туда без Ани, а впрочем, может, это и к лучшему. Тем более всего на три дня. Смогу я три дня не гудеть?

— Попробуй. Если получиться — станешь мифом, нет — останешься простым смертным.

Я обнял его на прощание, пошел и оплатил выпивку.

Потом помчался домой, ликуя, как пацан. На светофоре я отдал типу, который протирал водительские стекла, аж целых две десятки. По сути, Беттега мне ответил положительно. Да, Анита заставила бы меня сойти с небес, тем не менее мы опять станем One из ее песенки — одним целым, как и прежде. Мы будем снова встречаться. Я возьму ее голову в ладони и заставлю ждать вечность, прежде чем поцелую, а потом она захочет еще раз, начнет вздыхать, как девственница, — и вот мы опять на моей террасе, занимаемся любовью яростно, изо всех сил. Наша страсть напоминает борьбу.

У подъезда я столкнулся нос к носу с Лолой. Она возвращалась с бонной-француженкой со своего балета. Ее не приняли на классический курс при театре «Ла Скала» — о, как убивалась мама! — и тогда пришлось зачислить ее в платную школу DY&G. По-моему, она там была самая бесталанная. В преддверии неотвратимо надвигающегося выпускного спектакля целыми днями Лола вертелась перед зеркалом — отрабатывала вращение, пируэты и особливо свое любимое grand plie[4], но зад у нее постоянно отклячивался, и вообще все выходило ужасно скверно. А она-то, дурында, этого никак не понимала, дома же ей все только аплодировали.

Мы поднялись наверх, и, чтобы не видеть ее танцев в гостиной, я пообещал поиграть с ней немного в куклы «Винкс». Лола обожала этих кукол, а моя мать ее за это осуждала, говоря, что в такие игрушки играют только дети пролетариев. А Лола назло маме представляла себя в роли своей любимой героини, смуглокожей феи — куклы по имени Айша. Много месяцев Лола ходила за мамой, пока ей наконец не купили куклу ростом с ребенка. Когда к нам приходили гости, мама металась по дому, выискивая, куда бы засунуть проклятую куклу, и бормоча под нос: «От этих филиппинок и так уже не протолкнуться».

6

Человек никогда не задумывается над тем, что в один прекрасный день ему придется попрощаться со всеми. Это как-то не по-человечески — проститься сразу со всеми, да и зачем? Говорят «до свидания», чтобы потом увидеться за завтраком или за обедом, а я не думаю, что вновь вас всех когда-либо увижу. Поэтому и стараюсь запомнить ваши улыбки, особенно улыбки внуков — я буду по ним сильно скучать.