Судорожно сглотнув, я прошептала:

— Клим сгорел в машине.

Короткое предложение. Но от него веяло гарью и ужасом. Нечеловеческим ужасом, от которого волосы вставали дыбом, а сердце обливалось кровью.

— Черрррт!

Откинув голову, Антон на секунду прикрыл глаза. А я вдруг подумала о том, как было бы здорово, если бы прямо сейчас наша машина, переворачиваясь, слетела с дороги...

— Что еще известно? — отрывисто спросил Антон, переводя на меня взгляд. Его зрачки расширились, заливая темнотой светло-карие радужки. А я вспомнила черные глаза Клима...

— Не знаю. Андрей расскажет всё при встрече, — сипло ответила я.

Андрей говорил по телефону что-то еще, но я просто была не в состоянии услышать его. Я даже не помню, как прервала звонок. Я заторможенно перевела взгляд себе под ноги. Телефон лежал там. Медленно наклонившись, я подняла его.

Дотронувшись подушечками пальцев до длинной глубокой царапины на экране, я заплакала. Тихо, жалобно, безысходно...

Никто уже не сможет залечить эту трещину. Никто не спасет Клима.

Я больше не поймаю пронзительный взгляд черных глаз, не дотронусь до смуглого жилистого тела. Я даже не смогу выкрикнуть Климу в лицо, как люблю его, придурка!

Я рыдала навзрыд. Слезы лились из меня потоком.

И я всё еще надеялась, что мое сердце не выдержит и остановится прямо сейчас.

Глава 49

А теперь я чувствовала только терпкое послевкусие никотина и бесконечную горечь. Меня мутило. Но желудок был пуст, и я затягивалась глубже, чтобы забить вкус подступившей желчи.

Мы с Антоном только что приехали к Андрею. Он сразу провел нас на кухню.

Еще вчера я сидела здесь на коленях Клима и кормила его пирогом. Не отрываясь, я смотрела на пустой стул. Глаза слезились от едкого дыма и недосыпа. Голова кружилась от навязчивых мыслей.

— Саша, тебе надо поесть. Выпей хотя бы чаю.

Андрей поставил возле меня на подоконник кружку чая и тарелку с какой-то едой. Я скользнула по ней равнодушным взглядом. Мне не хотелось жить. Мне не хотелось дышать. Мне не хотелось существовать. И еда была последним, о чем я могла сейчас думать.

— Расскажи... — тихо попросила я, поднимая на Андрея взгляд.

Глаза парня за стеклами очков были красными и воспаленными. Ему пришлось пережить собственный ад, прежде чем осознать, что лучшего друга не стало.

Андрей судорожно сглотнул и, медленно опустившись на стул, начал говорить.

— Мне позвонил профессор. Его знакомый подполковник подключил к поискам Клима всех своих людей. Они усилили патруль на загородных трассах и всю ночь прочёсывали пустыри. И утром в каком-то овраге за городом нашелся тот самый черный джип с номерами, которые ты запомнила. Машина сгорела дотла. В ней был только один человек. Тело очень сильно обгорело, но в кармане лежали права на имя Клима...

Я резко закрыла глаза.

Больно. Всё еще больно.

А ведь казалось, что внутри меня осталась лишь пустота, наполненная табачным дымом. Разве может болеть то, чего нет?

Я открыла глаза и уставилась на дымящуюся сигарету в своих дрожащих пальцах.

Одна мысль не давала мне покоя. Я должна была убедиться, что в машине был именно Клим. Я должна была собственными глазами увидеть его бездыханное тело. Возможно, это окончательно сломит меня, но по-другому я просто не смогла бы поставить точку. Вопреки всему мне хотелось верить в чудо.

— Где он? Я хочу его видеть, — я резко вскинула голову и посмотрела на Андрея.

Он не сводил с меня печальных глаз. От моего вопроса его лицо дрогнуло.

— Клим в морге. Роберта Алексеевича вызвали на опознание, но, боюсь, он нескоро сможет выйти из больницы. После разговора с полицией он снова попал в реанимацию. Второй сердечный приступ.

Я буквально проглотила жалобный стон. Бедный профессор...