Расскажи мне сказку на ночь, детка - Елена Дженкинз (2022)

Еще пару месяцев назад я распиналась о статистике абортов среди девочек-подростков – и вдруг пополнила ряды тех, кто напрасно не сходил на бесплатную раздачу презервативов, которую устраивал Джерри зимой. Этот упрек преподобного Мартина до сих пор вызывает во мне грустную улыбку.

Аманда не разделила моих терзаний. Она посоветовала меньше загоняться, пить витамины и больше двигаться. Поэтому, чтобы отвлечься от противоречий, я решила отправиться в Глазго и встретить Чарли.

Я стою в зоне прилетов, растягиваю карманы в джемпере, делаю йогу дыхания, чтобы немного успокоиться, но волнение все равно бежит горячим потоком вдоль позвоночника.

Чарли не знает, что я приехала его встретить, и мне хочется плакать и смеяться от того, как медленно тянутся минуты. Вокруг очень много людей, но я не могу сосредоточиться на лицах.

Цепляю один наушник, чтобы отвлечь себя музыкой Билли Айлиш, и сердце замирает, потому что первые пассажиры с рейса «Нью-Йорк–Глазго» наконец выходят, распахивая большие полупрозрачные двери. Шуршат колесики ярких чемоданов, натягиваются мои нервы. Я замечаю Осборна в первую же секунду. У него нет яркого чемодана, только дорожный рюкзак на плече. Чарли устало ведет взглядом по линии встречающих и замедляет шаг, увидев меня. А я стою и не могу ни улыбнуться, ни помахать рукой.

На нем – серая футболка с длинными синими рукавами, но они подкатаны до локтя сейчас, и я мечтаю провести губами от запястий до исколотых вен, где после капельниц остались кровоподтеки.

Чарли потрясающий. Он цепляет и уже не отпускает. И дело не в небрежной уверенной походке, и даже не в тесных рваных черных джинсах. Дело в его взгляде, под которым я перестаю дышать.

На него обращают внимание девчонки, которые стоят рядом со мной, и одна узнает его:

– Эй, это же тот красавчик из новостей.

А у меня нет сил, чтобы отвести взгляд и сказать, что он не только из новостей, но из моих снов.

Чарли подходит ко мне, берет второй наушник, который болтался в районе моей груди, и вставляет себе в ухо, чтобы услышать:

Мне страшно,

Я никогда не падала так глубоко,

Как в океан твоих глаз.

Мы стоим друг напротив друга, и это кажется единственно правильным в жизни.

«Как ты?» – спрашиваю жестами.

«Сейчас – лучше всех».

Он берет мою руку и прикладывает ладонью к своей щеке. Переплетает наши пальцы, и мы идем на выход, чтобы поймать такси до Ардроссана: Чарли планировал улететь на вертолете в Ламлаш, но я предложила небольшое путешествие.

Осборн настолько бережно со мной обращается, будто я хрустальная, и до меня доходит, что он тоже до сих пор напуган. Наверное, винит себя во всем. Раньше винил Джейсона, но тот уже кремирован и развеян над водами Гудзона. Придется привыкать, что Чарли будет очень строгим к себе, он ведь – глава семьи, отец для своей тринадцатилетней сестры. Он теперь не просто буйный мальчик с длинным списком правонарушений, а тот, о ком говорят тысячи людей, жалеют его, восхищаются, порицают. Он – наследник Осборнов, который в сентябре начнет работать на знаменитой киностудии, где когда-то снималась его знаменитая мать. Ему не могут не отдать опеку над Линой. Это лишь вопрос бюрократии, и Чарли тоже это понимает, и поэтому из его взгляда ушла колючая напряженность, словно он в любую минуту ожидает нового удара. Вместо этого в его светлых глазах – острая вина передо мной. Хотя он не виноват, что мир несправедлив. Не виноват, что я когда-то попросила его о помощи, что полюбила его, а теперь не знаю, как жить дальше.

Чарли слегка примятый и уставший. Я не задаю ему вопросов, чтобы не заставлять разговаривать, и в такси он спит, притянув меня к себе; мы слушаем музыку, разделив наушники. У него и свои есть, но мои, видимо, принципиально лучше. При всем при этом Чарли так и не поцеловал меня, даже не пытался.

И я сразу вспоминаю о Трише Вудс, чтоб ее…