Ангельское личико - Лили Феррари (2000)

— Ладно, ладно… Сейчас мы с тобой наедине. Загляни в мою тумбочку, bambina.[4] Там лежит вещь, которую я хочу отдать тебе… — Марионетта заглянула в тумбочку. — На нижней полке… в коробке из-под обуви… вот, правильно! Дай ее мне… Теперь садись…

Заинтригованная, девушка присела, с любопытством глядя на старую коробку, казавшуюся пыльной на белой накрахмаленной простыне. Мать задумчиво касалась ее пальцами.

— Марионетта… — произнесла она, как бы пробуя слово на вкус. — Ты знаешь, что значит твое имя?

— Разумеется, маленькая кукла.

— И ты знаешь, почему тебя так назвали?

Марионетта поморщилась.

— Папа говорит, что, когда я родилась, была похожа на маленькую куклу. А дедушка утверждает, потому, мол, что на Сицилии все любят кукол. И на кукольные спектакли в Палермо ходит больше людей, чем в кино.

Франческа вздохнула, но вздох перешел в хриплый кашель. Марионетта старалась не замечать странных булькающих звуков, которые доносились сначала из горла, а потом и из груди матери.

— Они оба правы, — выговорила наконец Франческа еле слышным голосом. — Но это еще не все. Посмотри, что лежит в коробке.

Марионетта осторожно сняла картонную крышку и заглянула внутрь. На дне что-то лежало, завернутое в тряпицу. Она неуверенно посмотрела на мать.

— Достань, разверни, — сказала Франческа со слабой улыбкой.

Девушка вытащила сверток, раскрыла его и удивленно вскрикнула. В ее руках оказалась изящная деревянная кукла, одетая в костюм Siciliana,[5] с ярко-красными щеками, нарисованным улыбающимся ртом и блестящими черными локонами.

— Какая прелесть! — прошептала Марионетта, разглядывая куклу.

— Кукла принадлежала твоей бабушке-сицилийке, — объяснила ей мать. — Она взяла ее с собой в Лондон, когда они с дедушкой решили совершить великое переселение в Англию. Ты знаешь, что бабушку тоже звали Марионеттой?

Девушка слушала, как зачарованная.

— Нет, я не знала! Значит, меня так зовут в честь моей бабушки?

Франческа ласково похлопала ее по руке.

— Пусть эта кукла будет теперь у тебя. Знаешь, ты так похожа на бабушку и внешне, и по характеру…

Марионетта потрогала пальцем выцветшую фланелевую юбку куклы и кружевной фартук.

— Как могла моя бабушка позволить себе такую дорогую игрушку? — удивленно спросила она. — Я думала, у них не было ни лиры.

— А вот об этом я и хочу тебе рассказать. — Франческа попыталась немного приподняться на подушках. — Дай мне стакан воды, пожалуйста.

Марионетта, протянув воду, забеспокоилась.

— Мама, ты плохо себя чувствуешь. Потом мне все расскажешь.

Но мать решительно покачала головой.

— Может статься, что никакого потом не будет. — Она взглянула на медсестру, стоящую у кровати другой пациентки. — Я должна рассказать тебе сейчас. — И, немного выпрямившись, повторила: — Сейчас, Марионетта.

Девушка положила ладонь на горячую руку матери.

— Calmati,[6] мама, — мягко сказала она. — Я слушаю…

Франческа снова откинулась на подушки. Долго лежала, закрыв глаза, потом посмотрела на дочь.

— Представь себе, — начала она. — Сицилия. Тысяча восемьсот девяносто четвертый год. Более пятидесяти лет назад. Твоему дедушке тогда было двадцать два года…

Марионетта улыбнулась.

— Трудно себе представить дедушку молодым человеком!

Франческа погладила ее по руке.

— Да, он тоже был молод и к тому же очень красив, во всяком случае, сам так утверждал. Он был крестьянином и членом fasci… — Заметив, как изменилось выражение лица дочери, она поспешно добавила: — Нет, cara,[7] тогда это не было фашистской партией — просто крестьянская социалистическая организация. Вроде профсоюза. — Франческа на некоторое время опустила глаза, ее худые пальцы собирали простыню в мелкие складки, затем снова разглаживали. Рассказ ей давался с явным трудом.

— Продолжай, мама, — попросила Марионетта.

Франческа вздохнула.