Он испытывает смутную тревогу, что полицейские откроют огонь. За почти два года в Швеции он понял, что к оружию здесь прибегают только в самых крайних случаях. Но он представляет легкую мишень – вот почему он старается прижаться к зданию: вряд ли они решатся стрелять, когда есть риск, что вертолет упадет на здание.

Когда он смотрит на часы в следующий раз, они показывают уже двадцать три минуты шестого. Джек Клюгер чувствует облегчение: скоро все закончится. Он косится на крышу – они появятся в любую секунду. Он знает, что они сказали десять-пятнадцать минут, а пока прошло только десять. Но ему не терпится улететь отсюда. Синие мигалки, пульсирующие внизу, наводят на него панику. Но опасности стоит ожидать не оттуда.

Он не знает, что будет делать, если увидит приближающийся вертолет. В этом случае не будет никакого смысла в том, чтобы садиться на крышу и забирать грабителей. Тогда полицейские вертолеты сделают все, чтобы они больше не взлетели. Ничего не мешает ему просто улететь отсюда. Он решает, что, если увидит кого-то в небе, будет улетать.

77

05.23

Ровно в двадцать три минуты шестого Каролин Турн выгоняет служебный «Вольво» из гаража на Вэпнаргатан. Бульвар Страндвеген накрыло белым одеялом изморози, которую в такое время еще не успели стронуть. Проехав на красный свет к Хамнгатан, Турн, не отводя глаз от дороги, достает телефон, втыкает в ухо белый наушник и набирает Берггрену. Когда тот быстро отвечает, она сразу же заявляет:

– Они перенесли ограбление на неделю.

Ей не нужно вдаваться в подробности, он сразу все понимает.

– Где ты?

– И это не Бромма, а Вестберга.

– А ты где?

– Ограбление происходит прямо сейчас. Задействована городская полиция. К хранилищу уже подъехало много машин с мигалками.

– Где ты, Каролин!? – переходит на крик Берггрен.

Турн доезжает до торгового центра и поворачивает налево.

– Извини! – еще чуть-чуть, и она бы наехала на бездомную женщину, которая волочет магазинную тележку по пешеходному переходу. – Еду в Вестбергу. Буду там через пять-десять минут. Надеюсь, успею прежде, чем все закончится.

– Какого черта ты будешь там делать, Каролин?

Продуманного ответа на этот вопрос у нее нет, она повинуется приказу.

– Позвони Херцу, Матс. Скажи, чтобы он связался с военными.

Берггрен не находит слов. Военные? Прямо сейчас? Преступники что, не планировали грабить Бромму? Или планы изменились?

– Военные? – повторяет он.

Они собирались вывести из строя полицейский вертолет, помнишь? – объясняет Турн, проезжая ратушу. – Не знаю, следуют ли они изначальному плану, но… у военных же есть вертолеты в Берге? Или в летном училище в Упсале?

– В Упсале? Понятия не имею…

– Попроси Херца запросить военные вертолеты. Сделай все, чтобы они взлетели.

Турн отсоединяется прежде, чем коллега успевает что-то возразить, и несется по узкой набережной Норр Меларстранд со скоростью почти сто километров в час. Если на дорогу выскочит газетчик на старом велосипеде или пенсионер с собакой, будет сложно изменить курс, так что Турн сжимает руль кончиками пальцев, готовая в любой момент свернуть, чтобы спасти кому-то жизнь.

Впрочем, до самого парка Роламбхов не встречается ни души. А в голове проносятся слова Петровича о большом деле пятнадцатого сентября. Вот подонок!

* * *

Каролин уже мчится по шоссе Эссингеледен, когда звонит телефон – снова Ульссон. Турн отвечает на звонок в микрофон наушников, висящий на белом шнуре у самого лица. Машин на шоссе пока еще немного.

– Где ты, черт возьми? – спрашивает Тереза Ульссон.

– Буду в Вестберге через четыре минуты.

– Чем ты там занимаешься? Ты уже должна быть здесь! Ты сказала, что… – Ульссон не заканчивает фразу, вспомнив, что сама попросила ее поехать к хранилищу.