Жаль, что ее близкие не знают «Людей Икс». Никто не понимает, что она имеет в виду. А все потому, что они не читают серьезную литературу. Светлые головы – те вообще темнота, называют серьезную литературу комиксами, и приходится все упрощать и объяснять на пальцах, что «Люди Икс» – это супергерои. Хотя в строго научном смысле они мутанты, а это большая разница. Но если не вдаваться в тонкости, то можно просто-напросто сказать, что суперспособности у мамы и бабушки совершенно противоположные. Это как если бы Человеку-пауку – а это любимый Эльсин супергерой – противостоял Халк, чья суперспособность заключалась бы в том, что он не мог даже вскарабкаться на скамейку. В хорошем смысле.

Вообще-то по определению у Циклопа и Росомахи не противоположные суперспособности, но если начнешь это объяснять человеку, который ничего в супергероях не смыслит, то усложнять не стоит, считает Эльса.

По зрелом размышлении Эльса решила, что проще сказать так: мама – это порядок, бабушка – это хаос. Эльса где-то прочитала, что хаос – сосед Бога[1], а мама объяснила ей, что Хаос мог переехать к Богу только по одной причине: он больше не вынес соседства с бабушкой.

У мамы на каждый случай есть пометка в ежедневнике в телефоне и миллион всяких папок. За пятнадцать минут до встречи мамин телефон играет специальную мелодию. Если бабушке надо запомнить что-нибудь важное, она записывает это маленьким фломастером прямо на кухонной стене. И не важно, где она при этом находится – дома или в гостях. Иногда система дает сбои: в тот момент, когда требуется вспомнить необходимую информацию, нужно находиться там, где была сделана запись. Когда Эльса сказала об этом бабушке, та лишь ухмыльнулась: «Зато гораздо меньше риск потерять кухонную стену, чем дурацкий телефон!» Тогда Эльса напомнила бабушке, что мама никогда ничего не теряет. Закатив глаза, бабушка со вздохом ответила: «Ну конечно же твоя мама просто редкое исключение. А мое правило, знаешь ли, предназначено для несовершенных людей».

Совершенство – вот мамина суперспособность. С ней не так весело, как с бабушкой, зато она всегда знает, где лежит Эльсин шарф с Гриффиндором. «Если уж твоя мама не нашла какую-то вещь, значит, можно считать, что она и вправду потеряна», – шепчет мама Эльсе на ухо, обматывая ей шарф вокруг шеи.

Эльсина мама по натуре начальство. «Не только на работе, но и по жизни», – ухмыляется бабушка. Мама – не тот человек, с кем можно шагать в ногу – шагать можно только за ней. А бабушка – такой человек, от которого некоторые предпочитают держаться подальше, она не нашла ни одного шарфа за всю свою жизнь.

Начальство бабушка терпеть не может, в том-то и проблема с больницей, в больнице начальство из мамы лезет с особенной силой, потому что вообще-то она там и есть начальство.

– Господи, Ульрика, не надо преувеличивать! – закричала бабушка из туалета, а в палату тем временем вошли новая медсестра и врач. Мама снова подписала документы и назвала какие-то цифры.

Мама прекрасно владела собой, она улыбнулась медсестре и врачу, но те, нервно улыбаясь в ответ, вышли из палаты. Долгое время из туалета не доносилось ни звука. Наконец мама начала подавать признаки беспокойства – как обычно, когда в присутствии бабушки становится слишком тихо. Она принюхалась и рывком распахнула дверь. Голая бабушка сидела на унитазе, закинув ногу на ногу и небрежно покачивала дымящейся сигаретой.

– В чем дело? Можно оставить меня в покое хотя бы на тот краткий миг, что я сижу в сортире?

Мама, держась за живот, массировала виски. Бабушка с серьезным видом кивнула, указывая сигаретой на мамин живот.

– Господи, успокойся, Ульрика, не забывай, что ты беременна!

– Может, тебе тоже не стоит об этом забывать? – сказала мама. Она по-прежнему владела собой.

– Шах, – пробормотала бабушка, глубоко затянувшись дымом.

Это такое слово, о значении которого Эльса догадывается, хотя точно не знает. Мама медленно покачала головой.