– Да, он вообще любит красивых девушек, а уж если они еще и умные и службу знают…

– А мне казалось: по его мнению, я в вашем отделе – все равно что у собаки пятая нога.

– Вам казалось, – ответил Килли и опасливо покосился на дверь: ему почудился какой-то шорох. И если Дайсон сейчас стоит там и слушает, кому-то вскоре не поздоровится… – Идите уже обедать, а то вам ничего не достанется! А потом – за бумаги, пока они нас под собой не погребли…

– Ясно, сьер Анн.

– И можете без «сьеров», – сказал ей вслед Килли. – Ну, не при начальстве, ясное дело.

Лэсси не ответила, выскочила за дверь и прислонилась к ней, переводя дыхание. Ну и ну! Чтобы семерка озаботилась судьбой какой-то навязанной им стажерки до такой степени, что пошла на подлог? Ну, не совсем подлог, скорее творческое переосмысление ее действий, но все-таки…

«Они хорошие, только грубые», – вспомнила девушка собственные слова. Да, верно, именно так можно было охарактеризовать сотрудников семерки. Ну и выгоду свою они блюли, ясное дело: за поимку сье Обри всем светила премия, даже тем, кто до этой ночи никогда не слышал о заклинательнице.

Приняв душ в гимзале, Лэсси быстро сбегала на обед – успела, не все расхватали, – а потом пошла наружу посмотреть, как там Дайсон. Тот, впрочем, уже ждал ее, заворчал недовольно: мол, где пропадаешь?

– Ты не перетрудился? – заботливо спросила Лэсси, скармливая псу очередную котлету, на этот раз куриную. – Что на тебя вдруг нашло? Неужели сообразил, что после занятий лапа меньше болит?

Дайсон неопределенно фыркнул и нахмурил рыжие брови. Вид у него при этом сделался уморительный, и Лэсси прыснула со смеху.

– Пойдем, – сказала она. – Мне надо заучить план операции, будь он неладен. И разобрать бумаги, раз уж ты справляешься без моей помощи.

Дайсон тяжело вздохнул и пошел за ней. Да уж, обладай он даром речи, справился бы куда быстрее, чем Сэл с примкнувшим утром Килли. Спасибо, с ними Тари был – у того соображаловка похитрее устроена, чем у этих двоих. Ну да ладно, сочинили план – и на том спасибо. И ему дали заверить порядка ради: пришлось ставить отпечаток носа, который, как известно, у собак все равно что отпечатки пальцев у людей – у каждого свой рисунок, уникальный.

Слизав краску, Дайсон решил, что валяться под собственным столом не дело, вот и отправился на пробежку, пока Лэсси сладко спала, завернувшись в его дежурное одеяло. Он подумал, что когда-нибудь потом, когда придет его очередь ночевать в управлении, он возьмет это одеяло, а от него будет едва заметно пахнуть Лэсси – ее душистым мылом, ее телом… и самую чуточку – копченой колбасой. Хотя последнее, конечно, было всего лишь приятной фантазией.

* * *

– В общем, все прошло неплохо, начальник не особенно ругался, – сказал Сэл на следующий день после совещания. – Даже обещал как-то там премировать, только не в этом месяце. Но напомнил, что заклинательницы – это замечательно, засады и погони – тоже, сам был молодым, помнит, каково это, но… Есть одно большое «но». Поимка этой дамочки ни на шаг не приблизила нас собственно к убийце. И не смотрите на меня так, Лэсси: свидетельство духа сье Дани тоже мало чего стоит. Ее уже как следует расспросили: ничего она не видела, кроме мужского силуэта.

– Точно мужского? – спросил Тин Арди, еще один сотрудник семерки, с которым Лэсси пересекалась очень редко.

«И слава Создателю», – мысленно добавляла она, когда все-таки с ним сталкивалась. Он был заметно старше остальных, тоже отличался могучим сложением, а еще щеголял голым шишковатым черепом, на котором красовался внушительный шрам, как косой пробор в несуществующей шевелюре.

– Точно. Голос тоже был мужской, в этом она уверена.

– Женщины всякие бывают… – Арди почесал шрам, и Лэсси подумала: уж не от дамы ли сердца он получил эту отметину? – Неужели больше ничего? Люди в годах обычно приметливые.