Мощи святого Леопольда - Борис Конофальский (2019)

— Что вам от нас нужно, добрые господа?

— Да ничего не нужно нам от тебя, зарежем тебя и всех делов-то, — мрачно сказал Сыч и взялся за рукоять кинжала, что носил на поясе.

— Да за что же? — удивился юноша.

— А чтобы женщин наших не касался, отродье чертово, — Сыч был настроен решительно.

Волков жестом велел ему замолчать и спросил у мальчишки:

— Кто таков?

— Удо Бродерханс, я сын выборного корпорала городских пекарей.

— Значит, невелика шишка, — заметил Сыч, — режем ему горло, да в канаву с падалью, тут недалеко есть такая.

— Помолчи, — приказал ему солдат. — А что ты делаешь, Удо Бродерханс, с этой женщиной здесь в столь поздний час?

— Я? — спросил юноша не находя ответа.

— Да, ты, — подтвердил Еган, ехидно, — или тут еще кто есть, что с ней винишко распивал, да ляжку ей гладил?

— Я… я… — не находил что сказать юноша.

— Он сказал, что любит меня, — выкрикнула Брунхильда, — не трожьте его, он хороший.

— Когда полюбить-то успел? — удивился солдат.

— А, ну это меняет дело, — продолжал ехидный Еган, — так ты, мил человек, пришел просить руки, а чего сватов-то не прислал. Недосуг, небось, было. Решил сначала девку-то опробовать, а потом уже сватов слать.

— Я… Нет, мне папенька жениться не велит. Я просто поговорить с госпожой думал. Просто…

— Поговорить, посудник, врет еще, — свирепел Сыч.

— А чего ж ты ночью-то пришел разговаривать? — не отставал от него Еган. — Чего дозволения у господина нашего не спросил на разговор? Забыл, наверное?

— Поиметь он ее хотел, — продолжал Сыч. — Про любовь ей сказки-то в уши лил, а она дура, и растаяла, как масло в жару. Бесплатно хотел девахой полакомиться.

— Не твое собачье дело, — вдруг встряла Брунхильда. — Захочу, так бесплатно дам, я вам тут никому не жена.

— Вот и я про то, бесплатно хотел деву поиметь, — резюмировал Сыч. — Резать его надо.

— Почему же бесплатно, — лепетал юноша, косясь на него, — если так — то я готов заплатить.

— Ну, раз так, то все хорошо, — вдруг произнес солдат, — талер с тебя и пользуйся нашей Брунхильдой до утра. Ее покои свободны.

— Талер, — искренне удивился Удо Бродерханс, — да у меня столько и нет.

— Нет? — спросил солдат усмехаясь, и отчего-то радуясь. — А вот цепь у тебя зато есть. Еган, забери-ка у господина его цепь.

Еган бесцеремонно стянул, с головы юноши, берет, бросил его на стол и потом снял с него цепь.

— Цепь шесть талеров стоит, — робко возражал тот.

— Принесешь завтра талер, так верну тебе цепь, — обещал ему солдат, взвешивая цепь в руке. — А пока пей вино, да веди потом нашу Брунхильду в покои ее. А мы тебе завидовать будем.

Юноша и не нашелся, что ответить, а Волков, Сыч и Еган пошли к себе. А Еган говорил, поднимаясь следом за солдатом:

— Ох и легко вам даются деньги, господин.

А Сыч был мрачен. Будь его воля, зарезал бы он этого мальца.

— Ну что? — спросила Агнес, когда они вошли в покои. — Прогнали похабника?

— Тут спать будешь, — отвечал ей солдат.

— Тут? — Девочка смотрела на него удивленно.

— Тут.

— Я с этими на полу спать не буду, — Агнес поджала губы.

— Ложись со мной, — сказал солдат, — кровать широкая.

Агнес согласилась без слов, стала снимать платье. Осталась в рубахе, полезла к солдату в кровать, долго мостилась.

— Ишь, — бубнил Еган, укладываясь между монахом и Сычом, — что ни баба — то благородная. На полу не лягут, все в кровать к господину норовят.

Вскоре все уже спали, дорога выматывает, не спал только Сыч, ворочался да вздыхал. Мечтал зарезать Удо Бродерханса.

Луна уже плыла по небу, когда неприметный человек вошел во дворец Его Высокопреосвященства. Человека стража даже не остановила, просто провожала взглядом, когда он проходил мимо.

Он бывал тут не раз, знал куда идти. Когда он добрался туда, куда нужно, он остановился и низко кланялся.