Опасное лето - Туве Янссон (2018)

— Ах, так бы сразу и сказали! — облегчённо вздохнула хемулиха. — В таком случае, конечно, идите. Но, наверное, будет лучше, если я пойду с вами и сама всё объясню кузену.

Глава двенадцатая

О драматичной премьере

Пока крошечная хемулиха поила гостей чаем, на лес продолжали сыпаться театральные афиши. Одна из них покружилась над полянкой и опустилась на крышу дома, приклеившись к свежему дёгтю.

Двадцать четыре малыша немедленно забрались наверх. Каждый хотел лично доставить афишу Снусмумрику, а поскольку бумага была совсем тонкая, то афиша тут же превратилась в двадцать четыре маленькие афишки (а несколько и вовсе упали в трубу и сгорели).

— Тебе письмо! — кричали лесные малыши, съезжая, скатываясь и спрыгивая с крыши.

— Ах вы, морровы безобразники! — рассердился Снусмумрик. Он стоял возле дома на улице и стирал их носочки. — Мы же только утром просмолили крышу! Хотите, чтобы я вас бросил, прибил или утопился в море?

— Ни то, ни другое, ни третье! — закричали дети, дёргая его за плащ. — Читай письмо!

— Письма, вы хотите сказать. — Снусмумрик вытер мыльную пену с рук о волосы одного из детей. — Так-так. Что же, интересно, это было за письмо?

Он разложил смятые клочки на траве и попытался восстановить то, что осталось от афиши.

— Читай вслух! — закричали дети.

— «Трагедия в одном действии», — прочёл Снусмумрик. — «Растерзанные львом, или»… Здесь, похоже, не хватает кусочка. «Входная плата: любая еда»… Ой-ой… «Сегодня вечером на зака»… на закате, видимо… «Если не будет дождя или ветра»… ага, тут всё ясно… «…ание ког… …тям» — а тут ничего не ясно. «Посреди Еловой бухты».

— Так, — заключил Снусмумрик и поднял глаза. — Это, дорогие мои спиногрызы, никакое не письмо, это театральная афиша. Судя по всему, в Еловой бухте сегодня дают представление. Почему это происходит на воде, известно лишь покровителю всех маленьких зверюшек. Вероятно, по сюжету зачем-то понадобились волны.

— А детей туда пускают? — спросил самый маленький ребёнок.

— А лев настоящий? — закричали остальные. — Пойдёмте скорее!

Снусмумрик поглядел на них и понял, что обязан сводить их в театр.

«Попробую расплатиться за вход фасолью, — озабоченно подумал он. — Если хватит — всё-таки мы уже много съели… Только бы никто не подумал, что все двадцать четыре — мои… Это будет неловко. И чем я буду кормить их завтра?!»

— Ты что, не рад, что мы пойдём в театр? — спросил самый маленький ребёнок и потёрся мордочкой о его штанину.

— Очень рад, шёлковый носик, — сказал Снусмумрик. — Но для начала мы попробуем вас отмыть. Хотя бы немного. Носовые платки у вас есть? Как-никак на трагедию идём.

Платков у малышей не было.

— Ладно, — сказал Снусмумрик. — Придётся вам сморкаться в нижние юбки. Или что у вас там есть.

* * *

Солнце уже почти добралось до горизонта, когда Снусмумрик наконец оттёр все штанишки и платьица. Конечно, много дёгтя ещё осталось, но было видно, что Снусмумрик старался.

В приподнятом и торжественном настроении они двинулись в Еловую бухту.

Снусмумрик шёл первым с бочонком фасоли в руках, следом за ним парами шагали лесные малыши, все аккуратно расчёсанные на прямой пробор от бровей до хвостов.

Малышка Мю восседала у Снусмумрика на шляпе и пела. Она завернулась в прихватку, потому что к вечеру могло похолодать.

На берегу царило предпремьерное волнение. В бухте было полным-полно лодок, и все подгребали к театру.

На плоту под рампой, лучившейся светом, играл народный оркестр хемулей.

Был тихий и приятный вечер.

За две пригоршни фасоли Снусмумрик взял напрокат лодку и поплыл к театру.

— Мумрик! — сказал старший ребёнок, когда они преодолели полпути.

— Что? — отозвался Снусмумрик.

— У нас для тебя подарок, — сказал ребёнок и сильно покраснел.