Ультима - Лиза Хилтон (2018)

– Точно. Но я согласен с тобой: цирк, как ты это называешь, можно опустить.

– Итак, какое решение проблемы вы предлагаете?

– Когда ты отыскала меня в Белграде, то предложила купить произведение искусства. Подозреваю, это был не подлинник, что ты его… сфабриковала. Так?

– Ну мне просто очень надо было с тобой познакомиться.

– Как думаешь, ты сможешь создать еще одно?

Произведение искусства, которое я показала Дежану, представляло собой всего-навсего несколько фотографий, монтаж из снимков венецианской иконы и довольно жутковатых творений современных художников. Такой работы никогда не существовало, я просто использовала фотографии в качестве приманки, не более того.

– Я разбираюсь в картинах, – помедлив, сказала я, – и довольно неплохо. Но я не умею писать картины, я же не художник.

– У моего коллеги есть люди, которые воплотят твой замысел.

– Да уж догадываюсь…

– Давай без излишнего сарказма. Ты и так потратила много моего времени впустую. Твоя задача – изобрести картину, автора, провенанс. Это должно быть нечто потрясающее. Потрясающе ценное. Поняла меня?

– Да-а-а-а.

– Итак, как думаешь, ты справишься?

– Почему я? Вы же ребята серьезные, у вас наверняка целая команда арт-дилеров такими нелегальными штуками занимается?

– Ну, вообще-то, нет, – помолчав, отозвался да Сильва.

Казбич, Монкада, Фицпатрик… мертвы. О чем тут говорить, все и так ясно. Все остальные кандидаты на эту вакансию отправились в мир иной.

– Когда между мной и господином Разнатовичем возникло некоторое… непонимание, я подумал о тебе. У тебя есть своя галерея. Ты на деле доказала, что можешь отличить подделку от оригинала. Ты хорошо работаешь с обработкой информации. Я наблюдаю за тобой уже давно, не забывай. И сейчас у нас нет надежного дилера, именно в тот момент, когда он нам очень нужен.

– Мне потребуется время, – обратилась я к Разнатовичу. – Возможно, немало времени. Нужно провести исследование, поговорить с теми, кто будет создавать картину. Но если ты готов обеспечить меня всем необходимым, то я согласна.

Я снова взглянула в его ленивые, спокойные глаза. Впервые с того момента, когда ко мне подошел Казбич и попросил проконсультировать Ермолова по поводу его коллекции, я ощутила настоящую радость. Ведь я уже начала думать, что никогда не увижу настоящую картину – разве что иллюстрации в книге из тюремной библиотеки, и тут меня просят создать собственную подделку. Самой! Серьезную картину! Хотя я не сразу поняла свою реакцию, ведь я всегда ратовала за честность в искусстве. Если бы да Сильва сделал мне такое предложение, когда я работала стажером в «Британских картинах», то пришла бы в праведную ярость и отказалась. Но, пожив жизнью Элизабет Тирлинк, я преисполнилась презрения к этому миру, к его позерству, снобизму, продажности. Я, конечно, люблю картины, но с какой радости я должна любить людей, которые их продают? И к тому же… Внезапно я чуть не расхохоталась во весь голос, но взяла себя в руки и сказала:

– Погоди, давай-ка разберемся! Ты, – я кивнула да Сильве, – или как минимум твоя «семья» – вы же до сих пор так себя называете? Ты задолжал ему хренову кучу денег. Так за какую сумму должна уйти эта картина?

– За сотню, – ответил за итальянца Дежан, не став уточнять, что речь идет о ста миллионах.

– То есть, вообще-то, волноваться нужно не мне?

– Можно сказать и так.

– Хорошо. Значит, мы поступим вот как: я согласна, – повторила я. – Если вы дадите мне все необходимое, я справлюсь. Но с одним условием: продажа не покупателю напрямую, а через аукцион. И мы поделим пополам все излишки, которые останутся после уплаты долга.

– А ты самоуверенна!

– Без сомнений, господа! – Я всегда хотела сказать эту фразу. – И без глупостей. Теперь мы партнеры. Коллектив, если угодно. Договорились?