Мрачно взглянув на него, я села напротив Разнатовича. Наша последняя встреча с сербом была слишком короткой, чтобы называть его любовником, но, когда я увидела грубо высеченные черты его лица и невероятной ширины плечи, должна признать, во мне шевельнулось желание. Крайне одаренный мужчина. Нельзя сказать, чтобы он обрадовался, увидев меня. С другой стороны, подумала я, если бы он совсем не хотел увидеть меня, то не стал бы рисковать, приезжая сюда, ведь практически во всех европейских странах имелся ордер на его арест. Мог бы просто приказать убить меня, как того неудачника во дворе.

– Мисс Тирлинк, – произнес он.

– И снова здравствуй, Дежан. По-моему, я говорила, что ты можешь называть меня Джудит.

– Пусть будет Джудит. Перейдем сразу к делу? В Белграде ты обманула меня. Я передал твое сообщение Ивану Казбичу с условием, что ты вернешь некий предмет, и ты пообещала сделать это. Ты сказала, что передача будет осуществлена в Швейцарии. Однако, судя по всему, господина Казбича больше нет с нами, а некий предмет бесследно пропал. Где он?

«Предмет», о котором шла речь, представлял собой набросок на льняном холсте, якобы работы Караваджо. Казбич пытался продать его Павлу Ермолову, но я помешала этой сделке. Похоже, у меня талант срывать сделки.

– Можно сказать, что я его оставила. По крайней мере, то, что от него осталось. Это была дешевая подделка, и ты наверняка прекрасно знаешь это.

– Разумеется. Однако она была очень полезной. Из-за тебя у меня много проблем. На самом деле, если бы не наш друг-инспектор, – Разнатович перевел взгляд на сидевшего рядом со мной да Сильву, – то тебя ждала бы такая же судьба, как господина Казбича. Однако у инспектора появилась идея получше.

– Что вам от меня нужно? – в очередной раз спросила я, уже начиная уставать от этого вопроса.

– Когда… предмет пропал, я поговорил с господином да Сильвой. Он знал о тебе некоторые подробности, которые мне были неизвестны, однако затем мы приняли решение… как правильно, совместное? Совместное решение, что ты сможешь помочь нам разрешить возникший между нами конфликт.

– Ну да, ну да. А если я откажусь – вы меня убьете. Ничего нового.

Вообще-то, умирать мне не хотелось. С другой стороны, провести остаток жизни, искупая грехи и помогая прокаженным, тоже не очень хотелось. Умирать не хотелось точно. Однако, поскольку я все еще была жива, я понимала, что со мной ничего не сделают. По крайней мере, пока. Они просто пытаются припугнуть меня. А я не люблю, когда со мной так себя ведут.

– Разумеется, – кивнул Дежан, – но не сразу. Сначала убьем твою мать. Пожалуйста, покажи ей фотографии.