Эта мысль ошеломила ее. Растеклась мягким теплом по груди и запульсировала вместе с сердцем.

– Как ты меня назвала? – раздался глухой, словно не верящий голос супруга.

– Дерек, а что?

Юля недовольно поерзала: руки, только что ласкавшие ее грудь, внезапно застыли и напряглись.

– Нет, после. Повтори.

– Эм…

Она недоуменно обернулась. Ее еще сонный взгляд встретился со взглядом некроманта, и на дне его глаз, под пеленой взбудораженной Тьмы, она увидела нетерпеливые искры. Недоверие, хрупкая радость, надежда…

Он словно услышал что-то, что отчаянно мечтал услышать всю свою жизнь, и… не верил, что однажды это случится. Только не с ним. Только не с таким, как он.

– Повтори! – хрипло попросил Дерек, подминая ее под себя. – Скажи это мне еще раз!

Его сильное, жилистое тело белело над ней в полумраке алькова. Не отдавая себе отчета, Юля скользнула руками по его гладким плечам, ощущая под пальцами и обрисовывая каждый напрягшийся мускул. Потом вдоль обнаженной спины по лопаткам. Ее муж, ее мужчина, похоже, был в одних исподних штанах из мягкого льна. И о силе его чувств явственно говорила одна деталь, упиравшаяся ей в бедро.

А потом до Юли внезапно дошло, чего хочет Дерек.

– М-м-м, – облизнулась она, ловя его взгляд и гуляя пальчиками по мускулистой спине, – что же я должна повторить? Ох, ума не приложу!

– Джули! – рыкнул герцог, нависая над ней.

– Может, что ты самый восхитительный мужчина в Лондиниуме? – протянула плутовка, словно бы сомневаясь. – Или что ты самый благородный, сильный, смелый, красивый…

Герцог издал глухой стон, когда шаловливые ладошки супруги легли на его ягодицы и сжали.

– Самый любимый? – Юля кокетливо затрепетала ресничками. А затем без стеснения оплела мужа ногами. – Мой любимый?

Внезапно она поняла, что ее ночная сорочка и его штаны куда-то исчезли. Но не успела ничего предпринять по этому поводу. Дерек властно толкнулся вперед, вызывая у нее вздох наслаждения.

– Скажи это еще! – прохрипел ей на ухо.

Вся наносная кокетливость с Юли слетела. Вцепившись пальцами во влажные плечи мужа, позволяя вести себя в бездну желания, она повторяла как в забытьи:

– Любимый! Мой любимый!

А он просил:

– Еще! И еще!

Пока заслуженное удовольствие не подхватило обоих горячим потоком и не швырнуло, счастливых и задыхающихся, на смятые простыни.

Когда на смену страсти пришла приятная усталость, Дерек вытянулся вдоль тела жены и, приподнявшись на локте, заглянул ей в лицо. Обвел собственническим взглядом ее разрумянившиеся щеки, припухшие от поцелуев губы и таинственно мерцающие глаза – глаза счастливой, удовлетворенной женщины. А затем тихо, со странным надломом признался:

– Я очень люблю тебя, Джули. Так сильно, что боюсь сам себя. Боюсь, что однажды…

Он резко замолк. Но Юля прекрасно знала, о чем он хотел сказать и не сказал.

Поддаваясь порыву, она вскинула руки, оплела его за шею и притянула к себе.

– Не бойся, – шепнула в губы. – Ты – не твой отец, а я – не твоя мать. Забудь прошлое, хватит думать о нем, хватит кормить своих демонов. Теперь я – твое будущее, я – твое настоящее, а ты – мое.

А потом уже громче добавила:

– Я очень люблю тебя, Дерек Вандербильт. Только попробуй посмотреть на кого-нибудь, кроме меня!

Глава 28

Спустя три недели в главном столичном храме Дивины все было готово для сакрального обряда Наречения. За это время Юля с детворой не раз и не два перечитала “Книгу Имен” в поисках подходящих. Из ста пятидесяти воспитанников Школы почти у сорока были лишь прозвища.

Накануне обряда Юля безапелляционным тоном сообщила супругу:

– Я дам мальчикам свое родовое имя Гейбл, а девочкам – имя тетушки Бронсон.

– Ты уверена? – Дерек заглянул ей в глаза. – Не пожалеешь? Это очень серьезный шаг. Фактически ты признаешь этих детей своими родственниками. Почти сыновьями и дочерями.