Красавец для чудовища - Евгения Кретова (2019)

Его рука скользнула по хрупким плечам, задержалась на трогательном изгибе, скользнула под светлые волосы. Другая рука неторопливо скользила по телу. Изучала. Исследовала. Задержалась на груди, чуть приспустила ломаную линию кружев. Инга вздрогнула, подалась вперед. Его ладонь тем временем опустилась ниже и замерла на животе.

Нежно высвободил ее губы, проложил поцелуями дорожку к шее. На миг завладел ее ушком, острым языком коснулся мочки, вобрал в себя. Инга шумно выдохнула, порывисто изогнулась ему навстречу, распахивая объятия.

Горячее дыхание и острота близости кружили голову, пульсировали в висках и вибрировали под пальцами. Он поймал ее волнение, выпил его без остатка. Инга отрывисто выдохнула, отдаваясь.

Не дав ей опомниться, накрыл податливый рот поцелуем. Он забыл обо всем, чувствуя, как одним ритмом соединяются их сердца, смешивается дыхание, сплетаются руки. Единственное, что осталось – это она. Ее изгибающееся ему навстречу тело.

* * *

Она еще укрывалась его объятиями, а Василий уже чувствовал, как она внутренне отстранилась, почти мгновенно заново выстроив между ними стену. Он неторопливо сел, подобрал с пола рубашку, брюки, скомкал в руках:

– Я знаю, ты сейчас обо мне черти что думаешь…

– … Думаю, – отозвалась издалека, будто с другой планеты. Прижала край пледа к груди, словно отгораживаясь от произошедшего.

По голосу он угадал, что говорить сейчас – бесполезно, убеждать – тем более.

– Наверное, мне лучше уйти.

– Наверное, – эхом прошелестел ее голос. – Оденься здесь. Приемная под камерами.

Она отвернулась, подцепила край пледа, завернулась в него с головой, как гусеница. Словно умерла.

Василий постоял рядом.

– Ин, – позвал в темноту, – давай поговорим.

Она не пошевелилась, будто уснула.

Помявшись около нее еще несколько минут, он тихо надел брюки и выскользнул в приемную: обнаженные плечи лизнула прохлада кондиционера.

По-кошачьи внимательные глаза уставились в окошко камеры видеонаблюдения. Присев на стул для посетителей, Василий развернул пиджак, вытащил из внутреннего кармана блокнот, в котором с прошедшего с Ингой совещания появилось несколько исписанных мелким аккуратным почерком листков. Слава Борщев коряво нацарапал схему локальной сети компьютеров в «Jus Olympic» и принципы работы эксплойта в системе. И совсем свежая, сделанная несколько часов назад, шпаргалка.

Бросив задумчивый взгляд на свое рабочее место, прислушавшись к тишине в кабинете Инги, Швецов решительно поднялся. На ходу натягивая рубашку и застегивая пуговицы, он вышел в коридор. Приглушенно пискнул лифт, останавливаясь на семнадцатом этаже. Через мгновение захлопнулись двери.

Офис консалтинговой фирмы «Jus Olympic» настороженно затих.

Наступало утро субботы.

Инга

Теплый мягкий плед. Под головой – широкий подлокотник и «пожарная» подушка, тощая, с зелеными слониками на обивке – других в магазине не нашлось. От затылка по позвонкам стекало напряжение последних дней. Инга не заметила, как задремала.

Во сне вездесущий «Аполлон» что-то рассказывал ей о локальной сети «Jus Olympic», торопился и смотрел осуждающе – потому что она не слушала и глупо улыбалась.

«Кому я это все говорю, Инка?» – спросил, наконец. Вот и сказал «Инка».

Откуда-то в том сне оказалась река – она вкрадчиво журчала где-то вдалеке. Инга отвлеклась, чтобы посмотреть, где река. И почувствовала, что осталась одна: голос Швецова исчез. Она перестала ощущать его теплые ладони на плечах, его дыхание и заботу.

Оглянулась. И встретилась взглядом с чем-то страшным, черным от злости, исковерканным. Кажется, это были чьи-то глаза. Жуткие, голодные.

Инга отшатнулась, падая в бесконечную пропасть.

Цеплялась за воздух, в кровь исцарапала руки о каменные уступы, острые как стекло и жалящие.

Проснулась от собственного крика.