— Ну вот и все, — проговорил Вова почти без сожаления, застегнув чемоданы и поставив их возле кровати. — Счастливо тебе оставаться. Мой адвокат с тобой свяжется.

— Адвокат? — Настя изумилась. — Какой адвокат? К чему? Машину забирай, она мне не нужна. Телик я тебе и так отдам. Зачем же так тратиться, Вова? На адвоката?

— А квартира? Ты забыла о квартире, дорогая, — с гадкой ухмылкой произнес ее супруг, поддергивая повыше растянутые тренировочные штаны.

— Какая квартира? — Настя холодно улыбнулась. — Ты же знаешь, что квартира мне досталась в наследство. Досталась еще до замужества. Ты тут не можешь претендовать даже на дверную ручку. Поэтому…

— Поэтому? — Вова угрюмо глянул на нее, подхватил чемоданы.

— Поэтому пошел вон.

Он послушно вышел из квартиры, осторожно прикрыл дверь. Настя припала щекой к замочной скважине. И тут же удовлетворенно улыбнулась, услышав характерный щелчок соседского замка.

Инна Гавриловна ждала. И ладно. И никакой досады. И никаких переживаний. Свободная жизнь!

Настя схватилась за веник и швабру и два часа убиралась в квартире. Удивительно, но уборка принесла ей такое удовлетворение, что, выбрасывая в мусорное ведро приготовленные Вовой куриные ножки, она пела. Фальшиво, некрасиво, но пела! Первый раз за долгие годы. И когда ей поступило зашифрованное сообщение от Жени, она не ответила.

А не хочется. Просто не хочется, и все. Ни отвечать, ни Женьку видеть. Его симпатичная физиономия слишком явно напоминала о страшных событиях, участниками которых они невольно стали. Может, даже были чуточку виновны в страшной гибели бедной девушки.

Настя несколько раз пыталась ее вспомнить и, к стыду своему, не смогла. Вспоминалась мешковатая одежда и старомодные очки в грубой оправе. И все. Ах да, еще отвратительные духи вспомнились.

Убрав в квартире, она собрала в несколько чистых полиэтиленовых мешков оставшиеся на полках Вовины вещи и вышла из квартиры.

— Кто там? — выкатились на порог сто двадцать килограммов тела Инны Гавриловны. — Ой, Настя. Вы? А мы с Владимиром…

— Сколько угодно, Инна Гавриловна. — Настя вежливо улыбнулась. — Я без претензий. Просто вот… Еще вещи. Он забыл.

Она повернулась, чтобы уйти, но пухлая ладонь соседки вдруг схватила ее за локоть.

— Позвольте, милочка!

— Что такое?

Настя покосилась на ее толстые пальцы, поморщилась. Ей рядом с этой женщиной стоять было неприятно, а она еще решила ее тронуть! Настя выдернула локоть и отошла.

— На каком основании? — заверещала соседка.

— На каком основании что?

— Вы выгоняете Владимира?

— Мы разводимся. А он не сказал? — Настя уперла кулачки в бока, опираясь спиной на свою дверь. — Так я вам говорю. Он теперь ваш. Он свободен. Распоряжайтесь. Или с этим какие-то проблемы?

— Как раз с этим никаких проблем, Настя.

— А что тогда?

— Проблемы с жилплощадью, которой вы пытаетесь лишить бедного Владимира.

— О господи!

Настя закатила глаза. Взялась за дверную ручку и, прежде чем скрыться в своей квартире, проговорила:

— Проблемы с жилплощадью у Владимира нет. Потому что у Владимира нет жилплощади. Запомните это и не рассчитывайте.

— На что? — Толстые щеки Инны Гавриловны гневно подрагивали.

— Ни на что.

Глава 10

— У нас еще один труп. — Хорцев потер ладонями щеки. — Просто кошмар какой-то! Один за другим, один за другим.