Лирика. Т2 - Стихотворения 1815-1873 - Тютчев Федор Иванович (1966)

Шли товарищи последнего призыва

По работе в жестких небесах,

Пронесла пехота молчаливо

Восклицанья ружей на плечах.

И зенитных тысячи орудий —

Карих то зрачков иль голубых —

Шли нестройно – люди, люди, люди, —

Кто же будет продолжать за них?

Вторая тетрадь

* * *

Из-за домов, из-за лесов,

Длинней товарных поездов —

Гуди за власть ночных трудов,

Садко заводов и садов.

Гуди, старик, дыши сладко?,

Как новгородский гость Садко

Под синим морем глубоко, —

Гуди протяжно в глубь веков,

Гудок советских городов.

Рождение улыбки

Когда заулыбается дитя

С развилинкой и горечи, и сласти,

Концы его улыбки не шутя

Уходят в океанское безвластье.

Ему непобедимо хорошо:

Углами губ оно играет в славе —

И радужный уже строчится шов

Для бесконечного познанья яви.

На лапы из воды поднялся материк —

Улитки рта наплыв и приближенье —

И бьет в глаза один атлантов миг

Под легкий наигрыш хвалы и удивленья.

* * *

Подивлюсь на свет еще немного,

На детей и на снега,

Но улыбка неподдельна, как дорога,

Непослушна, не слуга.

* * *

Мой щегол, я голову закину —

Поглядим на мир вдвоем:

Зимний день, колючий, как мякина,

Так ли жестк в зрачке твоем?

Хвостик лодкой, перья черно-желты,

Ниже клюва в краску влит,

Сознаешь ли, до чего щегол ты,

До чего ты щегловит?

Что за воздух у него в надлобьи —

Черн и красен, желт и бел!

В обе стороны он в оба смотрит —

в обе! —

Не посмотрит – улетел!

* * *

Нынче день какой-то желторотый —

Не могу его понять,

И глядят приморские ворота

В якорях, в туманах на меня…

Тихий, тихий по воде линялой

Ход военных кораблей,

И каналов узкие пеналы

Подо льдом еще черней…

* * *

Не у меня, не у тебя – у них

Вся сила окончаний родовых:

Их воздухом поющ тростник и скважист,

И с благодарностью улитки губ людских

Потянут на себя их дышащую тяжесть.

Нет имени у них. Войди в их хрящ,

И будешь ты наследником их княжеств, —

И для людей, для их сердец живых,

Блуждая в их извилинах, развивах,

Изобразишь и наслажденья их,

И то, что мучит их – в приливах и отливах.

* * *

Внутри горы бездействует кумир

В покоях бережных, безбрежных и счастливых,

А с шеи каплет ожерелий жир,

Оберегая сна приливы и отливы.

Когда он мальчик был и с ним играл павлин,

Его индийской радугой кормили,

Давали молока из розоватых глин

И не жалели кошенили.

Кость усыпленная завязана узлом,

Очеловечены колени, руки, плечи.

Он улыбается своим тишайшим ртом,

Он мыслит костию и чувствует челом

И вспомнить силится свой облик человечий…

* * *

Я в сердце века. Путь неясен,

А время удаляет цель —

И посоха усталый ясень,

И меди нищенскую цвель.

* * *

А мастер пушечного цеха,

Кузнечных памятников швец,

Мне скажет: ничего, отец, —

Уж мы сошьем тебе такое…

* * *

Сосновой рощицы закон:

Виол и арф семейный звон.