— Так много всего! — Ее изумрудные глаза заблестели. — Я научилась одной вещи, ну, я многому научилась, но основное заключается в том, что каждый день — это подарок. Николь — это подарок. Мы так много времени упустили с ней. Я боялась, что у нас никогда не получится стать настоящей семьёй, но у нас получилось. — Она отвернулась от понимающего взгляда доктора Браун. — Я замечаю то, как иногда на нее смотрят Эмили и Джон. Я знаю, что не должна ревновать, но я ревную. Они были частью ее жизни, той, которой у нас с Тони никогда не будет.

— Что вы чувствуете, когда говорите, что ревнуете?

— Как будто я ужасный человек. Они помогли нам с Николь. Я должна быть благодарна, а не ревновать, и теперь у них будет еще один ребенок.

— Когда у вашей сестры должен родиться ребенок? — спросила доктор Браун.

— Через месяц. На днях мы ходили по магазинам за одеждой.

— И у Эмили будет…?

— Девочка, — подтвердила Клэр. — У них будет маленькая девочка, и они назовут ее в честь нашей бабушки Элизабет.

— Что вы чувствуете по поводу того, что у Эмили и Джона будет девочка?

— Я счастлива. Они в восторге, и я рада за них. Я не могу не думать, что она каким-то образом заменит Николь. Я не имею в виду в каком-то плохом смысле. Но более двух лет у них было двое детей. И скоро у них снова будут двое.

— Николь можно заменить?

Глаза Клэр распахнулись.

— Нет! Это не то, что я имею в виду. — Она встала и прошлась по кабинету, пытаясь собраться с мыслями. — Они были семьей из четырех человек, и теперь они снова будут в таком составе.

— И это заставляет вас чувствовать…?

Клэр повернулась к доктору.

— Радость за них и, может быть, мне немного грустно.

— Помогите мне понять.

Слеза покатилась по краю века Клэр.

— Они возвращают свою семью, ту, что была у них с Николь. Мы с Тони никогда не вернем то время назад. — Она удрученно села и выдохнула. — Вот почему я думаю, что мы должны сократить мои лекарства — не просто сократить, а отменить их.

— Помогите мне. Какое отношение ребенок вашей сестры имеет к вашим лекарствам? — доктор Браун наклонилась вперед. — Прежде чем мы продолжим уменьшать дозировку и, возможно, даже отменим некоторые из ваших лекарств …

— Даже может отменим? — Клэр попыталась уточнить.

— Послушайте меня. Я хочу, чтобы вы были честны с собой и со мной. Почему вы действительно хотите отказаться от лекарств?

Слезы на мгновение затуманили зрение Клэр.

— Я знаю почему.

Доктор Браун ничего не сказала; вместо этого она кивнула.

— Я хочу быть собой. Лекарства держат меня посередине. Так вам понятнее?

— Объясните, Клэр. Помогите мне понять.

Клэр выпрямилась в кресле.

— Я чувствую себя счастливой и грустной. Я возбуждаюсь. Но всё умеренно. Я хочу взлетов и падений, которые я испытывала раньше. Я не хочу чувствовать себя отстраненной. С тех пор, как вы внесли коррективы, стало лучше. Я хочу, чтобы все стало еще лучше.

— Хм. Это обоснованные требования. Я знаю, что из того, что вы мне рассказали, у вас с мужем было напряженное прошлое. Вы не чувствуете, что сейчас то же самое?

Клэр пожала плечами.

— И да, и нет. Мы оба через многое прошли. Мы изменились. Наша повседневная жизнь — это все, о чем я когда-либо мечтала. И да, мы физически совместимы.

— Итак, физически совместимы… звучит, как сексуально активны.

Клэр снова встала, подошла к стене комнаты и притворилась, будто смотрит на фотографии, которые видела миллион раз.

— В чём дело, Клэр?

— Я думаю, что лекарство делает трудным для меня…

— Возбудиться? — предположила доктор Браун.

Клэр кивнула.