Лишняя. С изъяном - Нинель Мягкова (2021)

Полицейский вытаращился на меня, будто я глупость сморозила.

— Она же мертва. Зачем ее раздевать, позорить еще?

У меня даже тошнота прошла. Похоже, многое я еще не знала о местных обычаях, в частности, погребальных.

Бедняжка и впрямь выглядела не очень. От долгого пребывания в воде труп раздуло, кожа местами лопнула и из трещин сочилось нечто густое и, несомненно, зловонное. Я покрепче прижала платок к носу и рту и склонилась над тем, что только недавно было стройной молодой женщиной.

Снова удары в грудь, в основном в центр. Вода смыла следы, трудно сказать, что именно ее убило, но если он не изменил своему почерку, то сначала ее задушили. Полоса на шее едва угадывалась в общем разложении, но — если знать, где смотреть, — была на месте. Одежда была местами разрезана, местами порвана, и изрядной части не хватало, но в какой момент произошла утрата, во время убийства или позже, в воде, понять было невозможно.

Чтобы определить, имело ли место насилие, пришлось использовать дар. На мертвых я не практиковалась со времён изменения внешности Хилли и уже успела подзабыть противное ощущение. Будто вместо солнечного тёплого песка вдруг нащупала склизкую медузу. Небольшой импульс — и обратно, к реальности. Задерживаться в разлагающемся теле не хотелось категорически.

— Насилия не было, — констатировала я. Прошлый раз, когда я обследовала жертву, как-то забыла проверить этот немаловажный факт. Из сериалов я помнила, что если убивают женщину таким кровавым и близкоконтактным способом и при этом не насилуют, то убийца, скорее всего, импотент. Этот вывод я и озвучила. Бродерик поперхнулся.

— Да, вам это не сильно поможет, — согласилась я с его молчаливым возмущённым взглядом. — Разве что можно по борделям поспрашивать у кого не встаёт. Ладно, не красней так. Сама поспрашиваю.

Полицейский фыркнул — научила мальчика дурному — и взялся за простыню.

— Все?

— Нет еще, — покачала я головой. Сканировать бедняжку больше не хотелось совсем, но осмотр провести по всем правилам надо, хотя бы наружный. Я не побрезговала и пропустила между пальцами высохшие спутанные волосы. Под ногтями неприятно заскрипел песок. А вот и что-то покрупнее.

Ракушка.

Вот когда пригодились мои бдения на пансионской кухне. Кто бы мог подумать?..

— Перловица, — я продемонстрировала двустворчатую полуоткрытую раковину. Обитатель ее недовольно шевелил ножкой и срочно хотел обратно в воду.

Бродерик, и без того приятно-зеленого оттенка, сглотнул, давя рвотный рефлекс.

— Она, вообще-то, в море плавала. Понятное дело, всякое налипло. Брось гадость, пойдём уже. Дурная была идея.

Он подхватил меня за локоть, пытаясь увлечь к выходу из морга. Он что, решил, что я ненормальная и люблю в отходах и трупах просто так копаться? Я решительно выдернула руку из захвата и потрясла перед его носом моллюском.

— Этот сорт не живет в морской воде. Они доплыли по реке до моря, потом их течением отнесло к берегу. По крайней мере эту точно. Если бы я осмотрела других, можно было бы сказать наверняка. Может, вода в легких была бы пресная?

Броди представил, наверное, как бы я определяла солёность воды, и передернулся.

— Не надо остальных осматривать. Зацепка вполне солидная, спасибо тебе. Пойдём отсюда, — он решительно накрыл тело простыней и, подцепив меня снова за локоть, повлёк к выходу.

— Мне бы в дамскую комнату зайти, — тонко намекнула я, поднимая повыше руки с налипшими песчинками и не только. Бродерик только молча кивнул, с грохотом захлопывая за нами тяжелую дверь. Если бы так же просто можно было запереть воспоминания…