Игры века - Люси Пьерра-Пажо (2017)

– Удачи! – прошептал он внезапно охрипшим голосом.

– Удачи! – ответила Изабелла.

В следующую секунду она открыла окно, вышла на крышу и исчезла.

* * *

Первое испытание должно было состояться на бойнях Ла-Виллет на следующий день после церемонии открытия. Как только лавка закрылась, Антонен бросил тряпку, которой вытирал стол, и воскликнул:

– По машинам! Поедем на моем паромобиле!

Натанаэль с облегчением выпрямился. Вот уже два часа он без остановки чистил лук. Слезы рекой текли по щекам; приходилось работать, прикрывая глаза. Он отбросил нож и стал развязывать фартук, но Кармина его остановила.

– Ты что, думаешь, лук сам себя дорежет? Натанаэль с досадой посмотрел на мучительницу.

– Встану завтра пораньше, чтобы всё закончить.

Кармина провела рукой по своему рабочему столу: он был так чист, что с его поверхности можно было есть как из тарелки.

– Сперва заверши что начал, ягненок! А потом уж делай что хочешь!

Антонен с сочувствием посмотрел на мальчишку, но не осмелился перечить Кармине. Натанаэлю пришлось прикусить язык, чтобы удержаться от грубостей. Он вовремя вспомнил, что его начальница тоже проходит испытание, и молча вернулся к чистке лука.

– Хорошо, идите. Я еще поработаю, – сказал он. Антонен дружески похлопал его по плечу.

– Заедем за Либертэ? – спросил он Кармину, садясь за руль.

– Нет, она сказала, что придет попозже. Едем в Ла-Виллет.

* * *

Либертэ чуть-чуть не успела. Двери Ла-Виллет захлопнулись перед ее носом. Испытание началось. Тяжело дыша от быстрого бега, мастерица огляделась. Может быть, кто-нибудь поможет ей попасть внутрь? Ну как она могла забыть о времени? Просто за слушалась инженера, который сконструировал лифт в башне Верна. Уже давно пора была уходить, но она всё чертила схемы, которые объясняли устройство хитрого механизма.

– Хочешь войти туда? Я знаю как, – произнес кто-то у нее за спиной.

Либертэ обернулась. К ней приближался Синабр, как всегда одетый с иголочки. Девушка почувствовала, что заливается краской. Лясникам широко улыбнулся и чмокнул ее в щеку.

– А ты разве не на трибунах?

– Нет, красавица! Я немного… повздорил с ребятами из команды номер один.

– Только не говори мне, что у тебя снова долги! – с ужасом воскликнула Либертэ.

Синабр положил руку на сердце и торжественно произнес:

– Жизнью клянусь, что нет! Всеми тремя ножами. Могилой моей матери! Помнишь, я уже говорил тебе об этом в «Бродячем кафе». С глупостями покончено. Молю, скажи, что веришь мне, спасительница!

– Да, Синабр, я тебе верю, – прошептала Либертэ. Лясникам ответил ей воздушным поцелуем.

– Либертэ, дорогая! К несчастью, эти ребята не так снисходительны и милосердны. Они не хотят поверить, что я изменился.

– Невежи и грубияны, – пробормотала Либертэ, вспомнив, как вел себя Лакжи.

До них донеслись крики и аплодисменты. Откуда-то сверху раздался голос Жюля Верна, усиленный громкоговорителями: «Сегодня на арене две команды будут сражаться за право участвовать в испытании. Им предстоит бороться с быком, который выглядит совсем не так, как вы думаете».

– Это что, коррида? – уточнила Либертэ.

– Можно и так сказать, – загадочно произнес Синабр. – Пойдем. И он прошел сквозь маленькую дверь, скрытую от чужих глаз.