Мертвая вода - Оливье Норек (2021)

В мэрии Авалона неистовствовал Пьер Валант. Он так скомкал дневную газету, что пришлось купить новую. Его негодование легко объяснял заголовок передовицы. И разумеется, подписана она была местным корреспондентом Юго Сен-Шарлем.

ПРОКЛЯТИЕ АВАЛОНА

Кто еще помнит старый Авалон, тот, что был специально затоплен? Умирающая деревня, которая бессильно взирала на конец своей эпохи, подобно старичку на скамейке, следящему, как утекает жизнь у него сквозь пальцы. Исход молодежи, объявленное обнищание и железные жалюзи на лавках, что закрывались одни за другими. Местная школа сражалась за то, чтобы оставаться открытой ради двух десятков учеников, смешавшихся в одном классе. Ни детей, ни будущего — последствия очевидны. Порой, бывает, начинают с чистого листа, чтобы наново сделать лучше. Но в Авалоне мы увидели, как вся деревня ушла под воду в надежде на возрождение. Компания «Global Water Energy» долго выбирала между тремя возможными площадками и в конце концов, благодаря решительности Пьера Валанта — молодого мэра, в то время тридцатилетнего, воодушевленного получением первого мандата, остановилась на деревне Авалон. Работы продлились три года, и вот, когда стройка подходила к концу, пропали трое детей. Сирил, Алекс и Эльза. И вместо того чтобы идти вперед, время замерло, сгустилось вокруг этой трагедии. Первое проклятие.

Хотя строительство гидроэлектростанции предоставило много рабочих мест и вдохнуло в Авалон новую жизнь, после окончания работ для эксплуатации сооружения оказалось достаточно всего около сотни человек, и деревня снова очутилась на грани «оцепенения», как любит выражаться наш дорогой мэр.

И вот через двадцать пять лет, перед объявлением о том, что китайцы привлекут миллиардные инвестиции в «Mecanic Vallée», на деревню обрушивается второе проклятие. Второе или то же самое? Ибо на поверхность в буквальном смысле слова всплывает тело маленького Алекса Дорена, воскрешая воспоминания, считавшиеся глубоко погребенными.

Сложное расследование поручается капитану Шастен, которую недавно перевели к нам из легендарного дома 36 в Париже. Именно на ее плечи возлагается тяжелая задача раскрыть то, что произошло здесь четверть века назад.

Призраки Эльзы и Сирила отныне присутствуют во всех разговорах, как если бы Авалону отказано в праве на покой.

— Все в порядке, господин мэр? — рискнул оторвать шефа от чтения его помощник.

— Вы что, издеваетесь надо мной? Нет, все не в порядке! Происшествию, случившемуся в восьмидесятые годы прошлого века, посвящены три статьи и репортаж. В наше время, с его социальными сетями и непрерывными каналами информации, это превратилось в национальную забаву. СМИ растреплют это дело до последней нитки, будут склонять его в тысячах статеек, пока что-то худшее не отвлечет их от нас.

Газета была отправлена в мусорную корзину, но мэр промахнулся.

— Позовите ко мне майора Роза. Мне бы хотелось раньше газетчиков узнавать, что происходит в моих коммунах. Если я, конечно, не слишком многого требую.

* * *

Ноэми отправилась на паркинг и прошла вдоль новехонького белого внедорожника «форд-рейнджер» с надписью «Национальная полиция — Речная бригада». К нему был прикреплен автомобильный прицеп с черной пятиметровой надувной лодкой, с которой кто-то как раз стащил защитный чехол, и обнажилось имя, которым этот «зодиак» был крещен. На черном пластике серебряными заглавными буквами было выведено: «Арес».

С подножки автомобиля спрыгнул незнакомый мужчина. Коренастый, с задубевшей под солнцем кожей и руками человека, который ходит по ярмаркам с медведем. Когда они здоровались, ладонь Ноэми буквально потонула в его лапище.

— Капитан Массе?

— Нет, я его помощник. Капрал Лансон.

Тут Ноэми взглянула на того, кто теперь взобрался на надувную лодку и проверял какое-то снаряжение, даже название которого было ей неведомо.