– Скажу. Но вы не поймете. Дело, видите ли, в том, что риарден-металл очень хорош.

* * *

Дагни не могла понять, что именно двигало мистером Mоуэном. «Объединенная стрелочно-семафорная компания» вдруг прислала извещение о том, что не сумеет выполнить ее заказ. Ничего нового не происходило, причин для отказа не было, объяснений ей тоже не предоставили.

Она бросилась в Коннектикут, чтобы лично повидаться с мистером Mоуэном, однако единственным результатом визита стала лишь очередная тяжесть, с новой силой навалившаяся на нее. Мистер Mоуэн объявил, что прекращает изготавливать стрелки из риарден-металла. И в качестве единственного объяснения сказал, стараясь не смотреть ей в глаза:

– Слишком многие этим недовольны.

– Чем именно? Риарден-металлом или тем, что вы делаете из него стрелки?

– И тем, и другим, как мне кажется… Людям это не нравится… И я не хочу иметь неприятности на свою голову.

– И какие же неприятности?

– Всякие.

– Вы слышали хотя бы об одном-единственном настоящем недостатке риарден-металла?

– Ну кто может сказать, что верно, а что нет?.. В резолюции Национального совета металлопромышленников сказано…

– Вот что, вы работали с металлами всю свою жизнь. Четыре последних месяца вы имеете дело с риарден-металлом. Неужели вы не понимаете, что ничего более качественного в ваши руки еще не попадало?

Моуэн молчал.

– Вы не понимаете этого?

Он отвернулся.

– Разве вы не можете сказать, что истинно, а что нет?

– Черт побери, мисс Таггерт, я занимаюсь своим делом, и я – человек маленький. Я просто хочу делать деньги.

– И каким, по-вашему, способом их делают?

Однако она понимала, что уговоры бесполезны. Глядя на лицо мистера Mоуэна, на его блуждавшие по сторонам глaза, она ощущала себя на шоссе под оборванными бурей телефонными проводами, когда связь прервана и слова превратились в ничего не значащие звуки.

Спорить бесполезно, думала она, и незачем забивать себе голову мыслями о людях, которые не способны ни опровергнуть аргумент, ни принять его.

Возвращаясь поездом в Нью-Йорк, Дагни твердила себе, что мистер Mоуэн ничего не значит и ничто, с ним связанное, теперь не имеет значения. Она лихорадочно соображала, где отыскать нового производителя стрелок. Дагни перебирала в уме список имен, стараясь понять, кого можно побыстрее убедить, упросить или подкупить.

Едва переступив порог приемной своего кабинета, Дагни поняла: что-то произошло. Ее встретила неестественная тишина и устремленные на нее взгляды сотрудников, словно все они только и ждали ее появления, ждали с надеждой и ужасом.

Эдди Уиллерс поднялся и направился к двери ее кабинета, зная заранее, что она все поймет и пойдет следом за ним. Дагни успела заметить выражение его лица и подумала: что бы ни произошло, жаль, что он так расстроен.

– Государственный научный институт, – негромко проговорил он, когда они остались вдвоем, – выпустил заявление, в котором предостерег людей от использования риарден-металла.

Он добавил:

– Это передали по радио. И напечатали в вечерних газетах.

– И что же они там сказали?

– Дагни, по сути, ничего!.. Ничего плохого, и вместе с тем выходит, что все плохо. Вот что самое чудовищное.

Он старался прежде всего говорить спокойно, но это давалось ему с трудом, и он уже просто не мог уследить за словами. Они слетали с его губ, как бы повинуясь полному боли неверию ребенка, громко негодующего при первом столкновении со злом.

– Но что они сказали, Эдди?

– Они… Тебе придется прочитать, – он указал Дагни на газету, оставленную на ее столе. – Они не сказали, что риарден-металл плох. Они не стали утверждать, что пользоваться им опасно. Они просто…

Эдди развел руки и уронил их.