Исповедь социопата. Жить, не глядя в глаза - М. Томас (2013)

Такие же двойные стандарты применяются сейчас к социопатам как таковым, а не в отношении социопатического поведения. Конечно, социопаты склонны к насилию, но и эмпаты временами совершают отвратительные насильственные преступления. Однако присяжные чаще оправдывают именно эмпатов, если они раскаиваются. В таких случаях присяжные с готовностью отождествляют себя с раскаившимися, так как сами могли бы совершить преступление под влиянием каких-то стимулов, а затем, спохватившись, мучительно жалели бы о случившемся. Большинству людей трудно понять человека, который, понимая, что собирается совершить дурной поступок, тем не менее его совершает. Мне трудно не видеть в этом лицемерие, которому особенно часто подвержены «нормальные» люди, пытающиеся осудить поведение других. Интересно, что, опрашивая людей поодиночке, можно получить иные результаты. Поставленный недавно эксперимент позволяет предположить: когда судьи без участия присяжных приговаривают социопатов с верифицированным диагнозом и установленной предрасположенностью к насильственным преступлениям к наказанию, они дают им меньшие сроки, чем несоциопатам за такие же преступления. Причина мягкости очевидна: социопаты менее виновны именно из-за не зависящей от их воли генетической предрасположенности к преступлениям. Если же люди объединяются в группы, то оказываются в одном шаге от охоты на ведьм – на сей раз в отношении социопатов. Если лишь меньшинство населения выступает за криминализацию гомосексуализма, то очень немногие испытывают сомнения относительно недопустимости смягчения приговоров для социопатов.

Большинство по-прежнему решает, что нормально, а что нет, кто подлежит исправлению, а кто безнадежен. Все это может продолжаться до тех пор, пока сумасшедшими не будут объявлены все без исключения. Но если я выгляжу как вы, то, может быть, я и есть такая же, как вы. Мы должны стать друзьями, потому что если в демократической стране вы можете отбросить меня на обочину жизни, то и сами не гарантированы от подобного. Но если вы станете жертвой государства, как вы думаете, кто возглавит неминуемую революцию? Вероятно, такие люди, как я.

Больше всего я люблю свой блог за то, что время от времени встречаю там незнакомцев, очень похожих на меня. Наши истории совпадают вплоть до мельчайших деталей. В этой книге я очень точно описала себя, и многие читатели, прочитав ее, узнают самих себя. Я всячески поддерживаю дух солидарности, дух единства сходно мыслящих индивидов, которым есть чему поучиться друг у друга. В этом смысле, написав книгу, я рассчитывала добиться вполне определенного эффекта. Однако трудно, не видя перед собой лица читателей, точно предсказать, добилась ли я своей цели. Возможно, разница здесь та же, что между прослушиванием музыкальной пьесы в аудиозаписи и «живьем», со сцены концертного зала. Я не могу заранее оценить реакцию читателей; здесь я слепа тем родом слепоты, к которому не привыкла. Даже в блоге встречались люди, получавшие удовольствие от того, что я сама считала педантизмом, и опровергавшие те замечания, какие я считала наиболее проницательными. Самое слабое место моих манипуляций с «нормальными» людьми – что я никогда до конца не пойму их мышление, даже ближайших друзей и родственников, не говоря уже о незнакомцах, не важно, социопаты они или нет. Я не могу даже определить, как тот или иной пассаж из этой книги подействует на других. Могу лишь экстраполировать свой прошлый опыт общения и на этом основании попытаться предсказать, какие мои высказывания действенны, а какие – нет. Эта книга, вероятно, самое рискованное предприятие моей жизни.