Дури еще хватает - Стивен Фрай (2014)

Джеффри Бернард{65} (чье пьянство легло в основу замечательной комедии «Джеффри Бернард нездоров», давшую многим последнюю возможность увидеть на сцене Питера О’Тула во всем его величии) начал в конце концов захаживать в «Граучо» чаще, чем в «Колониальное заведение» и «Французский дом» – еще одно пристанище старой гвардии, стоявшее по другую сторону Олд-Комптон-стрит. Когда я входил в клуб, он приветствовал меня неохотным, ворчливым «с добрым утром». Скорее всего, потому, что его племянница Кэйт Бернард была школьной подругой моей сестры. Мне всегда казалось, что поколение Бернарда – поколение первопроходцев – относится к нам как к дурачкам и простофилям. Алкоголикам-дилетантам. Да и кокаин они считали претенциозным и жалким. И разумеется, совершенно справедливо. Мы были любителями. А Бернард – вразумляющим примером для всех нас. Похожий на тонкий сучок, он был морщинист и хрупок, как Тифон, которого Зевс, в конце концов сжалившись над ним, превратил в цикаду. Каждый из нас чувствовал, что переломить его о колено проще простого. В последние свои годы он сидел у барной стойки в инвалидном кресле – в губах сигарета, в руке водка с содовой. Ему отняли сначала одну ногу, затем другую. Однажды я видел его в баре вместе с Дэном Фарсоном. Оба жили на почти идентичных диетах, состоявших из чистого спирта, и тем не менее один был округл, с красным, поблескивавшим, как надувной шарик, лицом, а другой – сух и тощ точно щепка.

Кончилось тем, что в «Граучо» стал появляться и Фрэнсис Бэкон, преодолевший, по-видимому, начальное недоверие к этому заведению. Электронную почту и твиттер тоже ведь встретили при их появлении на свет недовольными воплями и скептическими издевками – лишь затем, чтобы смущенно принять впоследствии, – точно так же встретили клуб «Граучо» и отцы-основатели упадочного Сохо: поначалу правоверные roués[37] презрительно глумились над ним, но на закате своих дней приняли его с наслаждением.

Эхе-хе, а ведь с той поры прошло двадцать лет. Джеффри Бернард и Фрэнсис Бэкон умерли. Шарль Фонтейн живет и трудится на юге Испании. Алекс Джеймс перебрался из компании «Граучо» в Чиппинг-Нортон Дэвида Камерона и занимается теперь в Глостершире сыроварением, да еще и премии за это получает. И Дэмиен Херст тоже переселился в западные графства, и Кит Аллен. Из всех, кто состоял в МБХ, только Трейса Эмин да еще человека два-три и не гасят свечу богемной жизни. Правда, Трейса, насколько я знаю, ничего такого никогда через нос и не втягивала. Зато умела пить. Что умела, то умела.

Люди, их группы, движения, силы порою слепляются в шар, который укатывается в историю. А затем наступает время угасания огня. И какая-нибудь великая масса ссыхается, съеживается, точно лиловый, рыхлый нос Иды. Многие считают брит-поп и МБХ чем-то пустым, несущественным. Но черт подери, как весело было наблюдать их изнутри – изумленно и радостно.