Святая Русь [Энциклопедический словарь русской цивилизации] - Платонов Олег Анатольевич (2000)

"Богоизбранная сия и богомудрая двоица", как вытекает из текста, есть основа благополучия и благоденствия Руси. "Да даст же (Господь) им, государем, по пророку (то есть согласно пророческим словам Священного Писания. - Прим. авт.), желание сердец их... да возрадуются вси, живущие под державою их... яко да под единым их государским повелением вси, повсюду православнии народи живуще, утешительными песньми славят воздвигшаго их истиннаго Бога нашего", - говорится в заключение. Именно нарушение этого взаимного сочетания властей, ставшее следствием целого ряда причин политического, религиозного и личного характера, легло в основание последовавшей драмы (а в перспективе более длительной - привело к ужасам советского богоборчества после Октябрьской революции).

Никон был суров и строг - равно к себе и царю - там, где дело касалось духовного здоровья общества, авторитета Церкви и ее способности благотворно влиять на государственные институты России. "Патриаршие стрельцы постоянно обходят город, - писал Павел Алеппский, - и как только встретят священника и монаха нетрезвого, немедленно берут его в тюрьму и подвергают всякому поношению... Замеченные в пьянстве или нерадивом исполнении пастырских обязанностей ссылаются в сибирские монастыри".

Трепетали перед Никоном и государевы люди. Его требовательность и непреклонность казались гордым боярам оскорбительными. "Неколи-де такого бесчестья не было, чтобы ныне государь выдал нас митрополитам", - роптали недовольные сановники. "Что же должны были они чувствовать, когда Никон сделался вторым "великим государем", начал давать свои приказы и указы, заставлял их стоять перед собою и с покорностью выслушивать его волю, публично обличал их за то или другое, не щадя их имени и чести? Могли ли они не употребить всех своих усилий, чтобы свергнуть Никона?" - говорит Макарий, митр. Московский, автор обширного труда по истории Церкви.

В 1658 царю подали жалобу на Никона. Благовидным предлогом для нее стало обвинение патриарха в неприемлемых нововведениях, а настоящей целью поколебать его положение, "вбить клин" между государем и первосвятителем. Патриарх окружил себя недоступным величием, "возлюбил стоять высоко, ездить широко", - сетуют жалобщики. Это обвинение - в посягательстве на права и целостность царской власти - стало мощным орудием, с помощью которого недоброжелатели Никона последовательно и терпеливо разрушали его дружбу с царем.

На самом деле великолепие и пышность патриаршего двора не имели ничего общего с честолюбивыми устремлениями, в которых упорно обвиняли святейшего. Они ни в коем случае не простирались на его личную жизнь, по-прежнему отличавшуюся суровой аскезой. Величие Церкви и ее первостепенную роль в русской жизни - вот что должны были, по замыслу Никона, знаменовать его торжественные, величественные богослужения.

"Мы были поражены изумительной правильностью и порядком всех этих церемоний и священнодействий, - пишут свидетели-иностранцы. - Несмотря на то что мы чувствовали сильный холод и великую усталость вследствие долгого стояния без движения, мы забывали об этом от душевного восхищения, созерцая такое торжество Православия".

Подозрительность и клевета одних, уязвленное самолюбие и неуемное тщеславие других, малодушие и неразумие третьих делали свое дело. Постепенно отношения Алексея Михайловича с патриархом стали охладевать, и охлаждение это неизбежно проявлялось в делах. Царь отменил некоторые распоряжения патриарха, стал назначать священников и игуменов без согласования с Никоном. Наконец летом 1658 произошел открытый разрыв.

"Царское Величество на тебя гневен, - объявил святейшему князь Юрий Ромодановский, посланник царя. - Ты пренебрег Царское Величество и пишешься великим государем, а у нас один Великий Государь - царь".