Неизвестный Стиг Ларссон. С чего начинался «Миллениум» - Стиг Ларссон (2013)

— Даже не знаю. Правда не знаю, Эрика, — сказал он, после чего покинул редакцию и вышел на Гётгатан.

Ветер и дождь били ему в лицо, Микаэль мерз и чертыхался. На мгновение он задумался, не забежать ли ему в книжный магазин и не купить ли еще один английский детектив — чтобы отвлечься. Но вместо этого Блумквист свернул на Сант-Паульсгатан, и как раз возле суши-ресторана у него зазвонил мобильный. Микаэль был уверен, что это Эрика. Но в телефоне оказалась Пернилла, его дочь, выбравшая, пожалуй, самый неподходящий момент для общения с отцом, который уже изначально терзался угрызениями совести из-за того, что слишком мало для нее делает.

— Привет, дорогая, — отозвался он.

— Что это шумит?

— Думаю, буря.

— О’кей, о’кей, я быстренько. Я поступила на курсы для писателей и журналистов в Бископс Арнё[235].

— Значит, теперь тебе захотелось писать, — произнес Микаэль излишне сурово, почти с сарказмом, что было, разумеется, несправедливо во всех отношениях.

Ему следовало просто поздравить ее и пожелать удачи. Но Пернилла так много лет металась между странными христианскими сектами и изучала то одно, то другое, не доводя ничего до конца, что, когда она объявила о новом роде занятий, он ощутил в основном усталость.

— Это не слишком похоже на радостный возглас.

— Сорри, Пернилла. Я сегодня не в себе.

— А когда ты бываешь в себе?

— Мне просто хочется, чтобы ты нашла себе что-нибудь действительно подходящее. Я не уверен, что учиться писать — это особенно удачный выбор, принимая во внимание то, как сейчас выглядит наша отрасль.

— Я не собираюсь заниматься какой-нибудь скучной журналистикой, как ты.

— А что же ты собираешься делать?

— Писать по-настоящему.

— О’кей, — согласился Микаэль, не спрашивая, что она под этим подразумевает. — У тебя достаточно денег?

— Я подрабатываю в «Wayne’s Coffee»[236].

— Не хочешь прийти сегодня поужинать? Мы могли бы все обсудить.

— Не успею, папа. Я только хотела сообщить, — сказала она и повесила трубку.

Несмотря на попытки увидеть положительную сторону в ее энтузиазме, Микаэль лишь пришел в еще худшее настроение и, поспешно миновав площадь Мариаторгет и улицу Хурнсгатан, добрался до своей мансарды на Бельмансгатан.

Казалось, он буквально только что отсюда вышел. У него возникло странное ощущение, будто никакой работы у него больше нет и он пребывает на пути к новой форме существования, где не надо будет вкалывать из последних сил, зато образуется масса времени, и Блумквист ненадолго задумался, не прибрать ли в квартире. Повсюду валялись газеты, книги и одежда. Однако вместо этого он достал из холодильника две бутылки пива «Пилзнер Урквел», уселся на диване в гостиной и стал все обдумывать более трезво — или, во всяком случае, настолько трезво, как смотрит на жизнь человек, принявший немного пива. Что же ему делать?

Микаэль не имел об этом никакого представления, и, пожалуй, больше всего его тревожила утрата желания бороться. Напротив, он ощущал странное смирение, как будто «Миллениум» ускользал из сферы его интересов. Он вновь подумал: «Не пришло ли время заняться чем-нибудь новым?» Конечно, это стало бы страшным предательством по отношению к Эрике и остальным. Но способен ли он на самом деле руководить журналом, существующим за счет рекламы и подписки? Возможно, он подошел бы лучше в каком-то другом месте?